Шах и мат - [15]

— Константин, — обратился он к Кривошееву, — ты заканчиваешь? Пора вылетать.

— Я сейчас, — ответил Кривошеев, и тот вышел, захлопнув дверь. — И еще одно, — обратился он уже Смирнитскому, — желаю удачи. По всей вероятности, она вам понадобится.

И он направился к выходу.

Подняв клубы пыли, вертолет, крякнув, оторвался от взлетно-посадочной площадки и медленно стал набирать высоту. Провожавшие офицеры 12-й пограничной заставы Московского погранотряда: Анатолий Смирнитский, Михаил Майборода и Андрей Мерзликин — придерживали фуражки, чтобы не сдуло.

Когда вертолет почти растворился в голубой дали неба, превратившись в еле заметную черную точку, мрачный Смирнитский развернулся и молча направился к себе.

— Эй, — крикнул Майборода, догнав его на пути к офицерским жилым кубрикам, — ты какой-то угрюмый. Что случилось?

Смирнитский остановился, дожидаясь Михаила.

— В том-то и дело, что ничего, — с досады пробурчал он, — как всегда, ничего. Твою же мать!

И Смирнитский пнул первый подвернувшийся под ногу небольшой камушек. Майборода не понимал причин плохого настроения Смирнитского.

— Тогда в чем же дело, если ничего не произошло?

Смирнитский показал Майбороде на юго-восток, где петляющая тропа уходила в кишлак Сари-Гор.

— Вот и все! — произнес Смирнитский.

Майборода сначала непонимающе всматривался в даль, куда указал Смирнитский, затем перевел взгляд на Анатолия.

— Это такая шутка? — спросил командир заставы.

На что Смирнитский помотал головой, пробурчав:

— Если бы.

В это же время в нескольких километрах от с. Сари-Гор (Республика Таджикистан)

За небольшим столом сидели трое. Полевой командир группы афганских моджахедов Барами, замотанный в немыслимые арабские одежды и увешанный оружием, словно новогодняя елка игрушками. Бородатый чеченец иорданского происхождения Хаттаб, в отличие от Барами, не сильно заботившийся о внешнем виде. И разительно отличавшийся от первых двух происхождением — сотрудник ЦРУ США Джонатан Питерс.

— Барами, — обратился Питерс к полевому командиру, — я надеюсь, что на этот раз не получится так, как в Афганистане. И ты не разочаруешь ни меня, ни нашего общего друга, вновь оказавшего тебе доверие?

Барами всполошился, как курица-наседка, будто в курятник проник койот, и в прямом смысле слова закудахтал: сначала что-то на фарси, а потом перешел на ломаный английский.

— Джонатан! — не переставая, восклицал он. — Джонатан! Джонатан! — И собрался обняться, как полагалось по исламской традиции среди равных положением, но, встретив холодный взгляд Питерса, остановился.

— Барами, — продолжил Питерс жестко, — избавь меня от пустых заверений. Запомни одну простую вещь: мы с тобой не друзья и никогда ими не были. ЦРУ купило тебя за американские доллары, — говорил американец, глядя на Барами с легким презрением, — и не рассказывай мне сказки о своей чести и вере в Аллаха. Ты служишь нашему золотому тельцу, так будь добр — выполняй его команды.

Барами, удивленный оскорбительной прямотой Питерса, схватился за висевший на поясе кинжал, но в ту же секунду щелкнул предохранитель нацеленного на него пистолета.

— Негоже псу рычать на хозяина, — процедил Джонатан Питерс, взводя курок.

В диалог вмешался до этого сидевший поодаль и наблюдавший за ними Хаттаб.

— Господин Питерс, — обратился он к Джонатану на чистом английском, — опустите пистолет.

Питерс поставил пистолет на предохранитель и убрал его в подмышечную кобуру. В это время Хаттаб на фарси что-то бросил Барами, и тот, подскочив со своего места, недовольный, вылетел из комнат.

— Теперь мы можем поговорить в более спокойной обстановке, — отметил Хаттаб, усаживаясь рядом.

Питерс только кивнул в ответ.

— Если быть честным, — продолжил Хаттаб, — вы зря тратите свое время и деньги на Барами. Подведший вас единожды, он подведет и второй раз.

— Положим, это не исключено, — с сомнением и интересом ответил Джонатан.

Хаттаб довольно ухмыльнулся:

— Барами — старый волк. Он может скалиться и рычать, но уже не способен кусать. Вкус крови он забыл. Скажу прямо: ваш план заранее обречен на провал, можете мне поверить.

— Хм, — произнес Питерс, — я полагаю, у тебя есть альтернатива, не так ли?

Хаттаб пригладил бороду.

— Если только на долгосрочную перспективу, — начал он. — Вы, американцы, выступая против России, действуете не в том направлении. Пытаясь выставить ее в негативном свете перед другими странами бывшего Советского Союза, вы не сможете поставить ее на колени. Будем объективными: русских вообще на колени не поставить. Но, — Хаттаб поднял указательный палец, — у России всегда было одно слабое место — это Кавказ. Поднимите народы Кавказа «на священную войну», тогда вы получите яблоко раздора в самой России. И здесь ставка на религию — движение в верном направлении, господин Питерс.

— Вы умный человек, — только ответил Питерс, — но пока я не услышал предложения.

— Я учился у вас в стране. США — государство больших возможностей. Вы ведь так говорите? Мне нравятся США, господин Питерс.

— Безумно рад, — с явной иронией ответил Джонатан Питерс.

— Вы действительно готовы вкладывать деньги, чтобы поставить русских на колени? — прямо спросил Хаттаб.