Шах и мат - [16]

— Более чем!

Тогда Хаттаб достал из внутреннего кармана фотографию человека, облаченного в форму генерала Советской армии. Лицо его выражало стремление действовать, глаза светились жизненным огнем и жаждой безграничной власти. Такой взгляд Питерс мог узнать из миллиона.

— Кто это? — спросил Питерс.

— Джохар Дудаев. Выведите Араба на него и вы всколыхнете Кавказ и развяжете жестокую кровопролитную войну внутри России. Подумайте над предложением.

Хаттаб вышел из дома, оставив Джонатана Питерса одного.

Глава: 2000 год

Дачный поселок «Жуковский», полночь

Дверь дома на несмазанных петлях поддалась, издав натужный скрип.

Перешагнув валявшийся в прихожей мусорный пакет с пустыми бутылками из-под спиртного, генерал-лейтенант Константин Сергеевич Кривошеев прошел в зал, осматриваясь по сторонам, дабы не наступить в валявшийся повсюду мусор: от фантиков конфет до банановой кожуры и пустых бутылок.

В зале горит экран телевизора: по одному из спутниковых спортивных каналов показывают бои без правил. На кожаном диване посреди комнаты развалился голый мужчина крепкого сложения. Видимые из-за спинки дивана его плечи и шея покрыты множественными шрамами от ножевых ранений и затянувшихся пулевых отверстий. Рядом с мужчиной, устроившись калачиком под боком, словно маленький котенок, мирно посапывая, спит обнаженная девушка, миниатюрная блондинка по имени Анжела.

Мужчина берет с пола початую бутылку водки «Финляндия» и хорошенько к ней прикладывается, даже не поморщившись.

Кривошеев уверен, что он не заметил его прихода.

Но мужчина вдруг говорит:

— Я бы предложил вам присесть, товарищ генерал, — и ставит обратно на пол бутылку водки, — но у меня тут слегка не убрано.

— Сержант, — Кривошеев проходит в глубь зала и, смахнув с одного из кресел пустые пакеты от чипсов, усаживается, — я никогда не жду особого приглашения. Если мне что-то нужно, я беру и делаю это.

Мужчина напрягся. «Сержант» — давно забытое обращение, всколыхнувшее тяжелые воспоминания, которые он на протяжении многих лет старался заглушить алкоголем. Получалось плохо, но он, как профессионал, старался преуспеть, не задумываясь ни о чем другом.

В мыслях мелькают фрагменты:

…взрыв гранаты, прозвучавший неожиданно. Двое дозорных, которых взрывом подбросило вверх, словно игрушечных солдатиков…

…яркий свет, ударивший в лицо…

…бесконечные избиения моджахедами, отрабатывавшими на нем приемы с оружием…

…затхлый воздух, полный вони испражнений…

Эту вонь он так и не смог забыть.

«Сержант» толкает в бок блондинку.

— Что? — недовольно спрашивает спросонья Анжела, приподымаясь на локте.

«Симпатичная девушка с тонкими чертами лица», — отмечает про себя Кривошеев.

Писаная красавица пушкинских романов о любви, какой предстала Ариадна Шенгелая в роли Татьяны Лариной из кинофильма «Евгений Онегин». Хрупкая, изящная, воздушная, легкая, женственная.

Девушка потирает маленькими кулачками заспанные глаза.

— Анжела, давай уматывай, — только произносит мужчина, — чтобы через пять минут я тебя тут не видел.

— Не поняла, — растягивая мелодичным голосом последнюю «а», недовольно говорит Анжела, а ее взгляд, полный недоумения, направлен на мужчину. — Что означает уматывай?

Даже в этот момент движения девушки были утонченными и плавными. Анжела собирала немногочисленные разбросанные вокруг дивана предметы одежды с чувством и достоинством. Закончив, она, семеня на носочках, выскочила из комнаты.

— Здрасьте, — только успела бросить девушка, задержавшись перед Кривошеевым, — арестуйте этого подонка.

На что Константин Сергеевич, улыбнувшись, просто кивнул.

— Как же ты так, Миша? — спросил Кривошеев, когда Анжела скрылась на втором этаже дачного дома. — Старший лейтенант, боевой офицер, государственные награды… и опустился до банального пьяницы.

Старший лейтенант Михаил Архангельский даже не повернулся.

— Вот потому что боевой, — только отвечает он, — потому и пьяница. Когда боевого офицера выбрасывают на улицу, словно старого пса пинком под зад, сложно остаться равнодушным.

— Не хочешь вернуться на службу? — в лоб спрашивает Кривошеев Архангельский ответил не сразу.

— В чем подвох, Константин Сергеевич? Я уволен по компрометирующей статье. Таких на действующую службу не возвращают.

— Никакого подвоха, Миша. Я даю тебе шанс вернуться на военную службу в звании капитана и все начать с чистого листа. Никаких напоминаний о былых «заслугах».

Архангельский задумывается.

— Щедрое предложение, товарищ генерал, — отвечает наконец он, — но вынужден отказаться.

Кривошеев не был готов к подобному повороту, однако остался совершенно невозмутимым и эмоций не показал.

— Почему?

— Вы лукавите, как и тогда в Афганистане, — говорит Архангельский. — Вы меня знаете, это не приемлемо. Люди, которые чего-то недоговаривают, вызывают у меня недоверие. И работать с человеком, которому не доверяю, я не могу.

Кривошеев выдерживает паузу. В голове только один вопрос: говорить Архангельскому истинные причины или нет? И в итоге решается сказать. Генерал еще считает, что должен Мише за Афганистан.

— Ты мне нужен, чтобы подобрать и подготовить диверсанта высокого класса. Работать будешь под моим прямым руководством со всеми вытекающими полномочиями, материальную и ресурсную базу предоставлю. Инструкторов…