Шаги забвения - [60]

Я надеялась, что в такой ситуации они не откажут мне в помощи, но я ошиблась. Увидев меня на пороге своей квартиры с грудным младенцем в руках, мать заявила, что я не могу вернуться домой, так как теперь у меня есть муж, и теперь только он обязан заботиться обо мне, а не родители.

А на дворе стоял декабрь 1996 года.

Возвращаться обратно к свекрови, чтобы там медленно умирать с голоду, одновременно сходя с ума от её бесчисленных истерических припадков, я не собиралась. Но и к родителям путь мне был заказан. Поэтому я отправилась жить на частную квартиру, даже не представляя, как буду платить за жильё и что буду есть. Но буквально на следующий день Андрей приполз ко мне на коленях, умоляя не бросать его и обещая отдавать свою зарплату мне. И так как я оказалась совсем без денег, то согласилась на его условия, заявив, что мы останемся жить на частной квартире, потому что с его матерью я не могу и минуты находиться вместе под одной крышей.

Андрей не стал спорить, потому что понял, что в той ситуации я готова была на всё. И мы стали жить в Подмосковье в крошечной съёмной квартире на первом этаже.

Квартира была в ужасном состоянии. На стенах была плесень, в шкафах – полчища моли, а плита была загажена предыдущими жильцами так, что газ еле горел. Чтобы вскипятить воду в чайнике требовалось пятьдесят минут. Я засекала.

А ещё квартира была ужасно холодной. Зимой температура в комнате не превышала восьми градусов, поэтому я ходила по квартире в валенках и не пользовалась холодильником, так как в нём не было надобности. Достаточно было поставить кастрюлю с супом на пол, и он мог так простоять целую неделю и не прокиснуть. Но только так долго еда у нас не хранилась, потому что мы всё съедали очень быстро.

Андрей хоть и пообещал отдавать мне всю зарплату, своего обещания не сдержал, заявляя, что матери тоже нужно помогать. Я даже не знаю, какую часть своей зарплаты он отдавал мне, потому что уже не могла разобраться в том, где в его словах правда, а где – ложь. Но большая часть денег, которые он давал мне, уходила на оплату жилья. Остальное же я тратила на еду, причём на самую дешёвую. Мясо мы практически не ели, позволяя себе эту роскошь только один раз в месяц и только для того, чтобы приготовить суп. Я не могла позволить себе даже сезонных ягод или фруктов, ограничивая свой рацион морковкой и свёклой. Никаких сластей, никаких соков. Я даже не могла позволить себе купить гречневую крупу или рис, потому что это было для меня слишком дорого. Я покупала только перловую крупу и лапшу, потому что из всех макаронных изделий лапша стоила дешевле всех. В общем, деньги тратились только на самую необходимую и дешёвую пищу, чтобы не умереть с голоду.

Но если с едой проблема как-то решалась, то с одеждой для Алёны была просто беда. Когда она родилась, я планировала, что мой ребёнок будет ходить только во всём новом и играть только в лучшие игрушки, и именно для этого я целый год копила деньги. Но смерть Николая Тимофеевича лишила меня всех накоплений, и теперь, когда Алёна стала подрастать, я просто хваталась за голову, так как не знала, где взять деньги на покупку одежды для неё.

В то время мои родители имели очень неплохой доход, и я обратилась к ним за помощью, надеясь, что они войдут в моё плачевное положение. Но, как и прежде, я услышала от своей матери новый отказ и совет обратиться по этому поводу к мужу. Но Андрею и его матери всегда было наплевать на меня и на Алёну, которую они считали частью меня. И если бы не помощь моей тёти Вали, которая снабдила меня старой одеждой своего маленького сына, я просто не представляю себе, как бы мне пришлось справляться.

Пришлось наступить на горло своим принципам и начать одевать дочь в поношенную одежду моего двоюродного брата. И так мы жили несколько лет, пока у меня не появилась возможность снова зарабатывать и обеспечивать не только себя, но всю семью. А Андрей продолжал жить в своё удовольствие, совершенно не меняя привычный образ жизни.

После рождения Алёны я хотела оформить в ВУЗе академический отпуск, потому что и предположить не могла, сколько проблем повлечёт за собой рождение ребёнка. И потому снова разрываться на части, пытаясь растянуть время в сутках, чтобы его хватило сразу на всё, я не видела смысла. Но муж стал умолять меня не брать академический отпуск.

– Олеся, ну зачем тебе нужен академ? Мы с тобой одновременно поступили в Академию и одновременно должны закончить! Ведь это же заочное отделение! Здесь не нужно каждый день посещать лекции. Достаточно лишь вовремя сдавать сессию да контрольные работы! Неужели ты не справишься?

– Андрюша, ты же видишь, как мне тяжело! – оправдывалась я. – У меня и так хронический недосып. Я с Алёной-то обращаюсь как робот. Подошла, поменяла пелёнки, покормила, уложила спать. Потом постирала пелёнки, приготовила поесть, погладила бельё, потом снова покормила Алёну и пошла с ней гулять. Я засыпаю прямо на ходу! У меня нет времени даже на телевизор! А ты предлагаешь мне ещё каким-то образом умудряться писать курсовые и сдавать экзамены! Вот если бы ты хоть немного мне помогал! – сокрушённо добавляла я.