Шагай или умри - [2]

– Все ханы[7] здорово похожи друг на друга, – согласился он. Казалось, вялая речь Рэйберна мало подходит командиру штрафной роты[8] Пятого Иностранного Легиона. Он скорее напоминал Ласаллю избалованного молодого офицера Армии Земли. – Почему они должны отличаться от стада?

Ласалль нахмурился.

– В том-то и дело. Это стадо – другое. Когда столетие назад мы прогнали отсюда Семти, эти маленькие ублюдки были совершенно примитивны. До сих пор мы сотрудничали с цивилизованными ханнами и не можем играть дальше по старым правилам.

– Ий-джай вей сикай? – перед двумя офицерами Легиона остановился невысокий абориген Ханумана с подносом в руках. – Что вы будете пить, владыки?

– Джуни, – Ласалль скрестил руки на груди, подражая жесту местных жителей, обозначавшему подчеркнутый отказ.

– Чертова обезьянья тарабарщина, – раздраженно пробормотал Рэйберн и поднес руку к губам: – Вино джимм, малыш, – встроенный в браслет[9] компьютерный переводчик повторил его слова на местном кьендипском диалекте: – Джиий дииеджи кайтуджай.

Костяные гребни вокруг шеи ханна оттопырились. Ласалль не был уверен, выражают ли они злость или страх. Использование адчипа[10] обеспечивало его достаточными знаниями в области языка и обычаев жителей различных регионов Ханумана, однако всего несколько людей умели правильно понимать едва уловимые движения костяных гребней. Кай мог прийти в ужас от странных звуков человеческого голоса, прозвучавшего из манжета собеседника или разозлиться на пренебрежительное отношение. Несмотря на негативное отношение аборигенов, вместо того чтобы учить языки и диалекты Ханумана, офицеры Содружества предпочитали использовать компьютеры.

Ласалль скорчил гримасу и повернулся в сторону, когда Рэйберн принял от слуги изящный стакан, наполненный отвратительной на вид желтоватой жидкостью, и сделал несколько осторожных глотков. «Дииеджи» содержал достаточно алкоголя, «чтобы удовлетворить каждого любящего промочить горло легионера[11]», но его кислый аромат отнюдь не был любимым запахом Ласалля.

Огромный банкетный зал был самым большим помещением громадного дворца, который местные жители называли Крепостью Небес. Во дворце проходили все торжественные церемонии королевства Драенжаил, здесь же восседал наследник престола Езил[12] Джирай XII. Большинство собравшихся в зале гостей являли собой благородную верхушку Драенжаила: судьи, военные предводители и духовенство королевства. Между ними встречались светлокожие каи, державшиеся с важностью и достоинством – это были купцы и дипломаты, прибывшие в Драенжаил из более цивилизованного соседнего государства Вьюжеида. Несколько людей, находящихся в Драенжаиле с миссией от Содружества, возвышались над толпой подобно деревьям, растущим на бесплодных степях Сент-Перри, родины Ласалля.

Лишенные волос, с сухой, сморщившейся кожей, аборигены несколько походили на земных обезьян.

Это слабое сходство и породило обидную кличку.

Ханны были маленькими, темными, с длинными руками и бочковидной грудью. Они предпочитали пестрые цвета, но одежды их были очень коротки.

Здесь, среди варварского великолепия древнего королевского города, трудно было помнить о том, что Драенжаил достаточно развитая индустриальная цивилизация. Не привыкший к фанатическому поклонению Рэйберн оказался подавлен слепой верой каев в своего правителя.

Люди покорили Семти; мы заставили Убренфаров[13] вернуться восвояси… Содружество Земли на целую голову выше…

Впрочем, презрительное отношение к противнику погубило немало опытных легионеров.

– Капитан Рэйберн? – раздался откуда-то сзади голос, произнесший терранглийские слова с легким акцентом. – Капитан Ласалль?

Ласалль обернулся. Перед ним стоял только что прибывший лейтенант, одетый, как и другие офицеры, в парадную форму Пятого Иностранного Легиона: брюки и мундир цвета хаки с голубыми погонами, старинные красные с золотом аксельбанты и черный берет – точное следование обычаю, уходящему корнями в далекие столетия. Традиции Легиона начали складываться в те годы, когда человечество только вырвалось с матушки-Земли на просторы космоса, и облаченные в такую же форму легионеры стояли на страже мира и спокойствия в дальних колониях. Пять Легионов, служивших разным хозяевам в различных уголках космоса…

Но у всех была одна общая традиция – служить с честью и славой.

– Что случилось, Ченг? – спросил Рэйберн.

– Сэр, мистер Лэйтон просил предупредить вас, что церемония приема начнется с минуты на минуту. – Ченг мигнул как филин, спрятав глаза за толстыми стеклами очков. Исполнительный офицер штрафной роты мало напоминал солдата, зато был типичным представителем того класса, с которым Рэйберн предпочитал проводить время: землянин по рождению, с благородными манерами и прекрасным образованием. Между собой офицеры штрафной роты строго придерживались правил этикета, словно служили в элитных частях Регулярной Армии. Даже обычно смешанный состав Легиона не мог нарушить строгих правил Устава. Каким бы нелепым не считали Рэйберн и Ченг, а также командиры взводов[14], свое пребывание у черта на куличках, они готовы были приложить все усилия, чтобы поддерживать в подразделениях привычный порядок.