Шаг змеи - [121]
В какой-то мере уже тогда был дан прообраз того, о чем говорит псалмопевец: «На аспида и василиска наступиши и попереши льва и змия». Святые отцы поясняют: «Давид упомянул этих наиболее злых и сильных животных, желая показать, что человеку, охраняемому Богом, не могут повредить никакие враги видимые и невидимые».
Волхва Елима, который колдовством пытался воспрепятствовать распространению Благой Вести, Господь лишил зрения (Деян. 13, 9). Если не видишь очевидного духовным зрением, то и глаза не помогут!
До чего слепы сатанисты! Словно не замечают: от диавола можно получить лишь смерть и мрак, а от Бога — жизнь и свет…
Жительница Гродно Нина Романовна Козловская родилась в начале XX века. Несмотря на свой почтенный возраст, выглядит бодро, ясность ума имеет поразительную. Удивительные вещи рассказывает она.
«Родилась я слабым ребенком. Родители думали, что вряд ли и выживу. Вдобавок родилась слепой. Глаза были открыты, а не видела. Мама заметила это только тогда, когда я стала ощупывать все вокруг себя. И брат родился немой. Почему нас так Бог наказал? Может быть, потому, что папа не сдержал слово перед Господом? Он сначала послушался в гродненском Борисоглебском монастыре, а потом оставил мысль стать монахом и женился. Хотя служил всегда при храме. Был звонарем в Софийском соборе, его взорвали потом. Как красиво звонил!
К нам иногда заходили монашечки из Кронштадта. Они были сборщицы пожертвований, книгоноши. Как-то они обратили внимание на что-то странное в моем поведении, хотя я уже бегала: «Что это с ней?» Мама как заплакала!
«А вы напишите письмо батюшке Иоанну Кронштадтскому. Помолитесь. Бог даст, какая-нибудь помощь да и будет».
Так и сделали. Папа написал письмо, а монашечки его увезли.
Проходит время, и вдруг однажды — как гром — «Мама, я тебя вижу!» Помню ясно. Это было на кухне. И мама рыдает. А еще немного времени спустя брат Коля, немой, накинул на плечо полотенце — он играл так в диакона — и возгласил: «Господу помолимся! Господи помилуй!» Голос прорезался в пять лет! Да какой голос! Брат потом в Варшавской консерватории учился. У него был настоящий «шаляпинский» бас.
Через год к нам приехали те самые сестрички из Кронштадта. Рассказывают: мы еще только к батюшке Иоанну с письмом подходим, а он говорит: «Знаю, знаю, она уже видит. Ее зовут Нина».
Папа собрался в Кронштадт. Попасть к батюшке Иоанну было, конечно, трудно. Но монашечки помогли. Папа лично поблагодарил, исповедывался у него. Видел, как святой изгонял бесов. Те голосом болящих признавались: «Только этот, кудлатый, выгонит нас». Это про отца Иоанна. И жалобно спрашивали священника:
— Куда мне?
— Как вошел, так и выходи.
— А можно через уши?
— Как вошел, так и выходи!
И вдруг батюшка как дунет на одержимого! И от этого дуновения бес бежит — словно ветер по всему храму идет!
А ведь какие кляузы были тогда на батюшку Иоанна! У нас дома однажды священник служил молебен и даже не закончил; так его коробило то, что портрет Иоанна Кронштадтского — красивый такой — мы повесили рядом с иконостасом.
Он спросил: «Матушка, а вы что же, его за святого почитаете?»
А мама ответила: «Когда вы, батюшка, будете такие же чудеса творить, мы и ваш портрет так же повесим».
И на царя какие кляузы были! Я ведь видела его. Шла осень 1914 года, немец подходил уже близко, и мы собирались эвакуироваться. Вдруг смотрим — на нашей Замковой улице солдаты, оцепление. Государь, говорят, приехал. Мы с мамой вошли в собор, но далеко пройти от входа не смогли — было много народа… Входит — не видно, что государь, — а как солдат, в шинели простой. Шапка круглая в руках. С ним — царица, красивая такая. Две дочери — Татьяна и Ольга — в серых платьицах, белых передничках с красными крестами и такими же косынками… Как страшно погибли… (Слезы наворачиваются на глаза Нины Романовны.) А аналой поставили не в глубине храма, а недалеко от входа, рядом с нами. На аналое — образа Спасителя, Матери Божией, Ангелов-хранителей членов Царской Семьи. Царь встал на колени, и епископ благословил его иконой Николая Угодника. Вроде бы ничего особенного не происходило. Но я могу сказать, что увидела в них живое Православие… Может быть, Господь зрение и дал, чтобы я могла свидетельствовать, какие они были… А у царя, когда он смотрел на человека, был ангельский взгляд.
Потом, уже в эвакуации, в Старой Руссе, мы узнали: царь сошел с престола. И так быстро все изменилось! Как стремительно рушился порядок! Раньше ведь для усмирения евреев, которые всегда бунтовали, в Гродно царь держал всего сотню казаков. Они стояли на Калоше, я часто видела их, они к нам и домой заходили, такие богомольные были! Какие там погромы! Одними плеточками они порядок наводили. А тут — как царя не стало — началось! Со складов растаскивали хлеб, продукты. Быстро наступил голод. Мы переехали в Воронеж и вынуждены были побираться. Открылись тюрьмы. Люди словно озверели. Убивал тот, кто сильнее. Солдаты, которые служили царю, пошли против, и потом мы видели, как их мертвыми возили хоронить на телегах, словно дрова. Кругом тиф, холера… Но я с тех пор никогда не болела. Молитвами батюшки Иоанна Кронштадтского мне не только зрение вернулось, но и весь мой слабый, болезненный с детства организм — словно обновился.
Перед вами – не просто очередное «исследование» истории «вольных каменщиков». Здесь нет набивших оскомину перепевов темы. В книге, материалы для которой собирались около десяти лет, впервые подробно написано о современном масонстве в России. Причем, через судьбы конкретных людей. И еще одна особенность: всемирный Орден предстает перед нами отнюдь не как неодолимая сила. Мы видим его совсем в другом, для многих даже неожиданном, ракурсе. В значительной мере «Пятый Ангел вострубил» – это продолжение предыдущих книг Юрия ВОРОБЬЕВСКОГО – «Шаг змеи» и «Падут знамена ада».
Известно: в каждый переломный момент истории в очередной раз происходит мифологизация сознания. Фактор нестабильности пробуждает архетипы, проще говоря, — память предков. В такие годы находятся люди, которые понимают: все возвращается на круги своя. Алгоритм действий известен. В какой-то мере он виден и в нашей работе. Ради этого она и написана.
Многих поклонников творчества Михаила Афанасьевича Булгакова волнует вопрос: а случались ли в его собственной жизни сверхъестественные явления, описанные в романе «Мастер и Маргарита»? Книга Юрия Юрьевича Воробьевского посвящена именно малоизвестным мистическим аспектам жизни и творчества М. А. Булгакова. Демонический мир, по мнению автора, выходит на прямой контакт с талантливым человеком (через его членство в «инициатических» обществах или родовые, личные грехи) и наделяет его своими «дарами», которые описаны в психиатрии, как автописьмо или синдром Кандинского-Клерамбо, а в православной традиции называется одержимостью.
Эта книга — о предательстве. О национальной измене русской интеллигенции, давно отрекшейся от своего роду-племени, присягнувшей на верность враждебной расе. «Смраден талмудизм, привнесенный ими в литературу и искусство. Убого их подражательное, хромоногое ковыляние по дорогам европейской культуры… Из наследственного преклонения перед Западом, подражания демоническому протесту, половых расстройств — и слепили русского Голема». Уподобившись этому глиняному истукану из мрачных легенд, лишенному души и совести, готовому исполнить любой приказ своего хозяина-раввина, интеллигенция давно потеряла право именоваться русской, а превратилась в «пятую колонну», послушное орудие врагов России. «На что еще способно это чудище, которое научили долдонить: «антисемитизм», «русский фашизм»… Этот ветхий болван, из которого ложь песком сыплется, уже не ходит по улицам — на автомобиле его привозят прямо в телестудии «Останкино»…» Читайте одну из основополагающих книг Русского Духовного Сопротивления.
Известный писатель, исследователь тайн Третьего рейха Юрий Воробьевский утверждает, что Гитлер находился под таким же влиянием музыки Вагнера, как наркоман под влиянием наркотика. Этапы биографии Гитлера, по мнению автора, — это этапы восприятия им музыки Вагнера. Оперный Зигфрид был более реален для Гитлера, чем любой из окружавших его людей. Музыкальное осмысление Вагнером древнегерманских мифов стало, по мнению Воробьевского, идеологической основой гитлеровского рейха.Гитлер видел себя одним из персонажей опер Вагнера, которому суждено победить или погибнуть.
«Близ есть, при дверех», напомнил в начале века Сергей Нилус о приходе антихриста. Теперь уже слышен его стук в Золотые ворота Иерусалима. Именно антихристова поступь знаменует наиболее страшные процессы нашего времени – от деятельности тайных обществ до черного рынка трансплантантов и разработок психотронного оружия. В бездну многих этих реалий взгляд православного человека проникает впервые. Работа основана на уникальных архивных документах и эксклюзивных материалах (интервью зафиксированы телевизионной камерой во время съемок программ «Черный ящик», «Тайны века» и «Русский Дом»)
Отечественная война 1812 года – одна из самых славных страниц в истории Донского казачества. Вклад казаков в победу над Наполеоном трудно переоценить. По признанию М.И. Кутузова, их подвиги «были главнейшею причиною к истреблению неприятеля». Казачьи полки отличились в первых же арьергардных боях, прикрывая отступление русской армии. Фланговый рейд атамана Платова помешал Бонапарту ввести в бой гвардию, что в конечном счете предопределило исход Бородинского сражения. Летучие казачьи отряды наводили ужас на французов во время их бегства из Москвы.
В монографии освещаются ключевые моменты социально-политического развития Пскова XI–XIV вв. в контексте его взаимоотношений с Новгородской республикой. В первой части исследования автор рассматривает историю псковского летописания и реконструирует начальный псковский свод 50-х годов XIV в., в во второй и третьей частях на основании изученной источниковой базы анализирует социально-политические процессы в средневековом Пскове. По многим спорным и малоизученным вопросам Северо-Западной Руси предложена оригинальная трактовка фактов и событий.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.
"Предлагаемый вниманию читателей очерк имеет целью представить в связной форме свод важнейших данных по истории Крыма в последовательности событий от того далекого начала, с какого идут исторические свидетельства о жизни этой части нашего великого отечества. Свет истории озарил этот край на целое тысячелетие раньше, чем забрезжили его первые лучи для древнейших центров нашей государственности. Связь Крыма с античным миром и великой эллинской культурой составляет особенную прелесть истории этой земли и своим последствием имеет нахождение в его почве неисчерпаемых археологических богатств, разработка которых является важной задачей русской науки.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.