Шаг в четвертое измерение - [42]

— В любом случае он весьма живописен.

Каменные ступени, проходящие под аркой, вели наверх, в длинную галерею, которая еще сохраняла немало своих средневековых особенностей. Сводчатая ее крыша раза в два превосходила высоту любого современного потолка. Она была покрыта штукатуркой, которая была разделена на восьмиугольники и украшена выцветшим от времени дизайном, потерявшим давно первоначальную свежесть. Стены и пол были выложены из голого камня, как и фасад замка. На каменном полу были разложены оленьи шкуры. Одна служила ковриком перед большим камином. Вторая заменяла скатерть на столе. Они были без подкладки, с головами, их миндалевидные глаза были похожи на дыры в сморщенных масках.

Вскоре я выяснил, что они ко всему еще и линяют, и их длинная шерсть валяется повсюду. Головы оленей-самцов с восемью-десятью ветвями рогов висели на стенах вместе со старинными, потускневшими шпагами и ножами. В дальнем конце вилась тяжелая красивая винтовая лестница из резного дерева, ведущая на огражденный балкон. Может быть, это была галерея для менестрелей? Теперь она предназначалась для книжных полок. У одной из стен стоял дубовый сундук с изображением весенних птиц, кроликов и цветков левкоя, относившихся к английской елизаветинской эпохе.

Крепко сбитые кресла из викторианского орехового дерева выстроились перед камином. На них мы и сели.

— Живописный. По-моему, я неверно выразился.

Она вскинула свои черные брови, и в ее пугливых газельих глазах появилось сардоническое выражение.

— Если бы вам удалось убедить Стоктонов в том, что это — весьма живописное место, то мы смогли бы вновь жить в Крэддохе! Так все первоначально и обстояло. Мы должны были сдать в аренду Инвентор, а жить, как и прежде, в Крэддохе. Но мистера Стоктона не так легко обвести вокруг пальца. Когда около года назад он приехал сюда, мой отец попытался убедить его, насколько здесь живописное и романтическое место, как ему будет приятно жить в настоящем замке без электрического освещения и водопровода. Мы показали ему портрет Марии Стюарт работы Клуэ, продемонстрировали комнату, в которой спал Клеверхауз, а также предполагаемые капли крови в банкетном зале, где шестеро из рода Макнейлов Барров были предательски убиты во время перемирия, даже дыру в полу склепа, где трое из Ловат Фрейзеров были заживо погребены, а их скелеты откопаны только около шестидесяти лет назад. Но он все время задавал сбивающие с толку вопросы о канализации и центральном отоплении. Наконец он сказал, что это место ему совсем не подходит. Само собой разумеется, мы отлично понимали, что оно не подходит и нам, но мы все же надеялись, что оно ему понравится. К сожалению, у него не оказалось никакого чувства истории. Когда отец вез его на машине на вокзал, то он, увидев через кроны деревьев Крэддох, заявил: «Вот прелестный домик. Вы его сдаете?» Ну, сами понимаете, мы его не сдавали, так как сами в нем жили, но отец показал ему дом, и он пришел просто в восторг от канализации, проявив полное безразличие к тому, что там никогда никто не был ни убит, ни подвергнут пыткам. Отец распорядился, чтобы его агент по недвижимости запросил с него двойную цену по сравнению с Инвентором, надеясь, что это отобьет у Стоктона охоту жить в нашем доме. Но они слишком англичане, чтобы знать истинную цену деньгам… Итак… — она вздохнула. — Мы выехали из своего дома, а Стоктоны въехали в него, и вот в результате мы живем здесь, в этом холодном, в самом неудобном замке, в котором гуляют все сквозняки, в самом центре Шотландии. Снаружи он не производит впечатление громадности. Но стоит войти в него, как он тут же расползается. Мне приходится шагать чуть ли не полмили от спальни до столовой. В этом замке почти нет мебели, так как в нем никто не жил на протяжении последних двухсот лет.

— Многие люди могут позавидовать вам, — ведь вы живете в настоящем замке. Или в четырехугольной башне, как вы изволили выразиться?

— Вероятно, первоначально этот замок и был четырехугольной башней, стоявшей на границе между Англией и Шотландией, — чем-то вроде форта. Эта старая башня впервые упоминается в хронике за 1382 год, но и тогда она не была только что построенной. Ее стены на первом этаже достигают пяти футов толщины, а на верхних — всего полфута. Само собой разумеется, здесь было кое-что добавлено впоследствии — на башнях, на сигнальной вышке, — исторические записи у нас не сохранились.

Потом через некоторое время, около семнадцатого столетия, была предпринята попытка превратить замок в жилой дом. Но она, к сожалению, не увенчалась успехом, — было бы наивно пытаться превратить субмарину в комфортабельную яхту. Они на самом деле соорудили в старом корпусе приличные окна, но это все, что было сделано. После этого, в восемнадцатом веке, пришлось отказаться от имения в Инвенторе, списать его как негодное сооружение и построить Крэддох, который я и считаю своим истинным родным домом.

На любого американца может произвести впечатление такая почтенная дата — 1382 год. Я с почтением рассматривал голые стены.

— Обитают ли здесь призраки?

— Громадное количество! Весь замок просто кишит ими. Здесь обитает Белая леди, которая ходит, заламывая руки, по берегу реки после захода солнца, — может быть, она создана из тумана, но, как считают, она однажды вышла замуж и убила кого-то, чтобы завладеть наследством. Существует Невидимка-волынщик, который наигрывает «Лесные цветы» в башне зимними вечерами, — или это просто северный ветер, но этот волынщик — член клана Фрейзеров, который был погребен заживо вместе со своими родственниками в склепе. Ангус Макхет видел и леди, и волынщика, но мне это никогда не удавалось, я никого не видела за исключением Чернявой.