Шачи-сута. Его убили за веру - [4]

Вставал Шачи-сута обычно очень рано и сразу же начинал повторять или напевать мантру. Чтобы он ни делал — мыл алтарную комнату, готовил, перемывал посуду — он постоянно напевал Харе Кришна.

Однажды после завтрака случилась забавная история. Шачи-сута поел первым, встал и, по обыкновению напевая мантру, пошел в ванную мыть посуду. Помыв посуду, он увидел таз с замоченными брюками. Это были мои брюки. Он постирал их, выжал и аккуратно развесил на веревке.

Я пришёл следом, увидел брюки, аккуратно висевшие на верёвке и всё понял:

— О прабху, Саркис, зачем ты это сделал? Зачем ты постирал мои брюки?

Он на это ничего не ответил и лишь застенчиво улыбнулся.

Из воспоминаний Ягьи деви даси (Изабелла Бучаль)

—  Шачи-сута всегда с большим удовольствием служил преданным. Крупный как слон, высокий, тихий, одновременно он был скромным, не видным и не слышным. Он все время что-то делал. Он был очень смиренным. Все удивлялись его смирению. Но он пришел с этим качеством. Говорил он очень мало и могло сложиться впечатление, что у него нет особых чувств к практике и вообще к чему-либо. Но на самом деле он так привязался к Кришне и своему духовному учителю, что непрерывно воспевал Святые Имена Господа. Прежде я никогда не видела такого. Преданные иногда сравнивали его с современниками и последователями Господа Чайтаньи. Но пел он очень нескладно. Однажды я очень прямо сказала ему об этом:

—  Саркис, ты так нескладно поешь! Тебе нужно научиться петь! Купи себе магнитофон, вставь кассету и очень внимательно подпевай. Такты скоро научишься петь.

Ответ Шачи-суты был поразительным.

— Да, что вы? Как я куплю магнитофон, когда сейчас так нужны деньги на печатание книг.

Как он сказал это! Боже! Его искренности не было границ. Я буквально влюбилась в него.

— Саньяса! Саньяса! Какой это удивительный мальчик! Откуда он?

Саньяса ответил:

— Да, он удивительный. Он пастух. Он приезжает из своей деревушки Мегре только по воскресеньям. А сегодня он приехал и пожертвовал мне 2000 рублей на печатание книг. Он очень любит книги Прабхупады.

Через какое-то время меня повезли на квартиру, где печатали книги. Туда брали не всех, соблюдали строгую конспирацию. Квартира находилась в одном из больших многоэтажных домов. Листы бумаги завозили в лифте, работал целый цех, на кухне в больших котлах готовился прасад.

Меня провели к Шачи-суте, как бы в помощницы, и я спросила что мне делать? Он по обыкновению, на очень простом языке, объяснил:

— Вам нужно будет сделать вот что — брать готовую обложку и вставлять в нее книгу. Потом соединять. Только сделать нужно все ровно. Иначе придет Саньяса и будет недоволен.

Затем Шачи-сута немного помолчал и добавил:

— Наши книги должны быть очень хорошие, лучше всех остальных, лучше других..

Сам Шачи-сута делал самую сложную работу. Он обрезал готовый экземпляр новенькой «Бхагавад -Гиты» хорошо наточенным ножом. Это было трудно, но он делал это с полной самоотдачей, с его лба градом катился пот.

Из воспоминаний Сарвабхавана даса

— Шачи-сута буквально изнурял себя тяжелым трудом. Я часто говорил ему:

— Саркис, дорогой, отдохни немного. Ты уже столько часов работаешь. Посмотри, опять руки в кровь истер.

Шачи-сута смотрел на распухшие и отекшие руки и смиренно улыбался:

— Ничего, Гагик, зато сколько книг готово. Завтра распространять будем. Мне много надо, чем больше книг, тем лучше.

Тогда я опять спрашивал:

— Может прасада хочешь? Давай принесу. И я с тобой. Давай ?

—  Ну давай! Кто же от прасада откажется — это же милость.

Я уходил и возвращался с наполненными прасадом тарелками.

— Вот Саркис, кушай дорогой, кушай. Прасад у тебя замечательный. Никогда я не ел ничего вкуснее. Хотя это простая пшенка, но она такая вкусная.

— А хочешь ?.. — спрашивал Саркис.

— Хочешь, она ещё вкуснее станет?

Он вставал, шел к рабочему столу, собирал стружку, образующуюся при обрезке книг и обильно посыпал ею порции прасада. Потом как бы пояснял:

— Знаешь Гагик, карми говорят, что эта стружка ядовитая. Но стружка от наших книг совсем трансцендентная, нектарная. Ешь дорогой, набирайся сил. Так много нужно нам сделать.

Преданные работали сутками. Часто даже засыпали на рабочем месте.

По обыкновению Шачи-сута вставал рано утром. Настроение у него всегда было бодрое, но видя новые книги он словно окрылялся:

— Совсем светло уже! Хари бол! Сколько новых книг! Сердце радуется!

Все его лицо расплывалось в нескончающейся улыбке. Он с удовольствием складывал новые «Гиты» в рюкзак, готовый тут же бежать на улицу. Я пытался остановить его:

—  Саркис, да ты подожди! Ты куда бежишь? Поешь сначала.

Но Шачи-сута не слушал:

— Дорогой прабху, ты извини, я не могу ждать. Когда эти книги ждут сотни людей, как я могу ждать? Сам посуди. Я просто быстро вернусь.

Он стремительно, молодо убегал, а я кричал ему во след:

— Смотри, осторожнее, Саркис!

—  Конечно, конечно. Я постараюсь осторожнее. Хорошо бы, если б вы еще немного книг сделали. А то вдруг этого не хватит. Постарайтесь, а? Я вернусь, и ещё пойду.

Я опять повторял:

—  Главное, будь осторожнее. Да что тебе говорить, я же лучше твоего знаю, что не умеешь ты быть осторожным.