Сфагнум - [76]
— Не, ну ты, Шульга, тупой! — приговорил его Хомяк. — Мысли у тебя иногда в голове бывают, но в целом ты тупой!
— Глядите! Вышли! — Шульга остановился и указал на огонь от костра, мерцающий сквозь кусты недалеко от них.
Приятели ускорились.
— Серый, держи мешок крепче! Чтоб на последних метрах чего не произошло! — скомандовал Шульга.
— У тебя сейчас, Шуля, кличка будет «Рюкзак»! Не «Шульга», а «Рюкзак»! А как завтра рыжье в село волочь? Ты подумал? — продолжал злиться на него Серый. — Олигофрен, блядь!
— Нормально, пацаны! Вы б радовались, — отмахивался Шульга, который вину чувствовал, но старался на ней не концентрироваться. — Клад нашли, как Индиана Джонс — Трою! Потом еще в учебниках о нас напишут, вот увидите! Стоп, блядь! Стоп! — его нога вместо кочки ушла в жижу. — Стоп! Тут у нас попадос!
Шульга стал на четвереньки и пошел вперед полуползком.
— Серый, иди за мной. Ни шагу по сторонам! Тут попадос! Что-то типа реки. Или разлом тот!
Они начали обходить поляну по кругу с очень большим радиусом. Топь, отделявшая их от костра, не отступала. Шульга вооружился спичками и время от времени зажигал одну, чтобы убедиться, что смертельная преграда ему не мнится. В неровном свете на несколько секунд проступала черная водная гладь, прикрывавшая липкую жижу, либо матовая поверхность влажного торфа, похожего на высохшую лужу. В одном месте ему показалось, что она пригодна для ходьбы: он ступил на нее и она выдержала осторожный шаг, он ступил второй ногой и провалился сразу по грудь. Его бы затянуло за минуту, если бы Хомяк и Серый сообща не вытянули его за руки.
— Да что ж такое? — сказал Шульга, когда костер полностью скрылся из виду.
Они обходили остров с другой стороны. Топь была по-прежнему рядом.
— Крапиву помню! — возмущался Шульга. — Кусты помню! Но топь не помню! Заколдовано тут!
В одном месте им удалось подобраться совсем близко к деревьям острова, служившим неплохим ориентиром. От камышей и кустов, обещавших спасение, их отделяло около десяти метров болезненно блестевшей в свете спички воды. Шульга аккуратно свесил ноги в теплую протоку и прокомментировал:
— Глубина тут изрядная. Но грязи нет. Чистая вода. Я попробую пробить. Если что, ловите!
Он соскользнул в воду:
— Не, идти не выйдет! С головой! А может и глубже! Но плыть можно! — Шульга сделал несколько сильных гребков кролем и уцепился за кусты на противоположном берегу. — Тут, у орешника, уже неглубоко! По грудак! Так что вариант!
— А что с мешком? Подумал? — возразил Серый. — Сами-то мы проплывем. А вот золото утопим на хуй.
— Да! Никак! — согласился Шульга. — Дальше пойдем! Как-то ж мы с острова вышли!
Шелестели листвой стоящие совсем рядом буки, и это был звук, непривычный для болота. Закрыв глаза, можно было вообразить себя в лиственном лесу — высоком, сухом, торжественном. Под этот уютный шелест троица двинулась вперед: метров через пятьдесят затока обмелела, схлопнулась до трех метров, но превратилась в непроходимую гнилую топь: по ней можно было плыть лишь в одном направлении — вниз, на дно. Спички кончились, и теперь Шульга проверял выход к острову исключительно на ощупь: ступнями, руками, своим весом, пытаясь прорываться наудачу, но всякий раз проваливаясь. Из-за своих экспериментов он обильно покрылся грязью и, поблескивая белками в темноте, напоминал гоголевского черта. Через несколько сотен метров товарищи обнаружили себя ровно в том месте, с которого начали свой тур вокруг острова: поворот хижины, угол, под которым ее скрывали кусты, были идентичными. Не делась никуда и трясина, отделявшая их от поляны.
— Как так может быть? — бормотал себе под нос Шульга. — Я не понимаю, как так может быть? Утром на остров пришли. Через кусты и крапиву. Вечером с острова вышли. Без дельфинов, ласт и аквалангов. По сухому. А тут река Волга какая-то придумалась.
— Не пускает, — вдруг мрачно сказал Серый и скинул с себя мешок.
Поверхность под мешком вздрогнула и заколебалась, рождая ощутимые волны.
— Что значит? — поинтересовался Хомяк.
— Не пускает, — повторил Серый.
— Да кто не пускает? — возразил Хомяк. — Просто проводник у нас олигофрен. Фонарь потерял, рюкзак выкинул. Тропы не может найти. Везде топь ему.
— Не пускает, — угрюмо твердил Серый. — Он, которого золото, — не пускает. Он тут реку сделал.
Шульга молчал. Он скорей соглашался с Серым, чем не соглашался с ним.
— И что мутить будем? — поинтересовался Хомяк.
— Я, пацаны, предлагать боюсь, — объяснил Шульга. — Я, заметьте, вас на болото привел, с колдуном потер, клад нашли. А вы мне — олигофрен. Вот сами и предлагайте. Чтоб я потом крайним не оказался.
— Может, в деревню двинем? — спросил Хомяк.
— О, во, давай, двигай! — весело поддержал его Шульга.
Эта идея показалась ему более очевидно олигофренической, чем все его идеи вместе взятые.
— Он и домой не пустит, — почесал себе лоб Серый. — Я так думаю. Берем мешок. Идем к переправе. Оставляем рыжье на переправе. Сами переплываем. Утром берем колдуна и идем за мешком. Если еще какая шняга случится, он «рэкспэксфэкс» скажет и все разрулится.
— А не стремно рыжуху без присмотра? — выразил сомнение Хомяк.
Виктор Мартинович – прозаик, искусствовед (диссертация по витебскому авангарду и творчеству Марка Шагала); преподает в Европейском гуманитарном университете в Вильнюсе. Автор романов на русском и белорусском языках («Паранойя», «Сфагнум», «Мова», «Сцюдзёны вырай» и «Озеро радости»). Новый роман «Ночь» был написан на белорусском и впервые издается на русском языке.«Ночь» – это и антиутопия, и роман-травелог, и роман-игра. Мир погрузился в бесконечную холодную ночь. В свободном городе Грушевка вода по расписанию, единственная газета «Газета» переписывается под копирку и не работает компас.
Минск, 4741 год по китайскому календарю. Время Смуты закончилось и наступила эра возвышения Союзного государства Китая и России, беззаботного наслаждения, шопинг-религии и cold sex’y. Однако существует Нечто, чего в этом обществе сплошного благополучия не хватает как воды и воздуха. Сентиментальный контрабандист Сережа под страхом смертной казни ввозит ценный клад из-за рубежа и оказывается под пристальным контролем минского подполья, возглавляемого китайской мафией под руководством таинственной Тетки.
Эта книга — заявка на новый жанр. Жанр, который сам автор, доктор истории искусств, доцент Европейского гуманитарного университета, редактор популярного беларуского еженедельника, определяет как «reality-антиутопия». «Специфика нашего века заключается в том, что антиутопии можно писать на совершенно реальном материале. Не нужно больше выдумывать „1984“, просто посмотрите по сторонам», — призывает роман. Текст — про чувство, которое возникает, когда среди ночи звонит телефон, и вы снимаете трубку, просыпаясь прямо в гулкое молчание на том конце провода.
Книга представляет собой первую попытку реконструкции и осмысления отношений Марка Шагала с родным Витебском. Как воспринимались эксперименты художника по украшению города к первой годовщине Октябрьской революции? Почему на самом деле он уехал оттуда? Как получилось, что картины мастера оказались замалеванными его же учениками? Куда делось наследие Шагала из музея, который он создал? Но главный вопрос, которым задается автор: как опыт, полученный в Витебске, повлиял на формирование нового языка художника? Исследование впервые объединяет в единый нарратив пережитое Шагалом в Витебске в 1918–1920 годах и позднесоветскую политику памяти, пытавшуюся предать забвению его имя.
История взросления девушки Яси, описанная Виктором Мартиновичем, подкупает сочетанием простого человеческого сочувствия героине романа и жесткого, трезвого взгляда на реальность, в которую ей приходится окунуться. Действие разворачивается в Минске, Москве, Вильнюсе, в элитном поселке и заштатном районном городке. Проблемы наваливаются, кажется, все против Яси — и родной отец, и государство, и друзья… Но она выстоит, справится. Потому что с детства запомнит урок то ли лунной географии, то ли житейской мудрости: чтобы добраться до Озера Радости, нужно сесть в лодку и плыть — подальше от Озера Сновидений и Моря Спокойствия… Оценивая творческую манеру Виктора Мартиновича, американцы отмечают его «интеллект и едкое остроумие» (Publishers Weekly, США)
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
Издательская аннотация в книге отсутствует. Сборник рассказов. Хорошо (назван Добри) Александров Димитров (1921–1997). Добри Жотев — его литературный псевдоним пришли от имени своего деда по материнской линии Джордж — Zhota. Автор любовной поэзии, сатирических стихов, поэм, рассказов, книжек для детей и трех пьес.
20 июня на главной сцене Литературного фестиваля на Красной площади были объявлены семь лауреатов премии «Лицей». В книгу включены тексты победителей — прозаиков Катерины Кожевиной, Ислама Ханипаева, Екатерины Макаровой, Таши Соколовой и поэтов Ивана Купреянова, Михаила Бордуновского, Сорина Брута. Тексты произведений печатаются в авторской редакции. Используется нецензурная брань.
Церемония объявления победителей премии «Лицей», традиционно случившаяся 6 июня, в день рождения Александра Пушкина, дала старт фестивалю «Красная площадь» — первому культурному событию после пандемии весны-2020. В книгу включены тексты победителей — прозаиков Рината Газизова, Сергея Кубрина, Екатерины Какуриной и поэтов Александры Шалашовой, Евгении Ульянкиной, Бориса Пейгина. Внимание! Содержит ненормативную лексику! В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
И снова 6 июня, в день рождения Пушкина, на главной сцене Литературного фестиваля на Красной площади были объявлены шесть лауреатов премии «Лицей». В книгу включены тексты победителей — прозаиков Павла Пономарёва, Никиты Немцева, Анастасии Разумовой и поэтов Оксаны Васякиной, Александры Шалашовой, Антона Азаренкова. Предисловие Ким Тэ Хона, Владимира Григорьева, Александра Архангельского.
Эта история о том, как восхитительны бывают чувства. И как важно иногда встретить нужного человека в нужное время и в нужном месте. И о том, как простая игра может перерасти во что-то большее, что оставит неизгладимый след в твоей жизни. Эта история об одном мужчине, который ворвался в мою жизнь и навсегда изменил ее.