Сезон ведьмы - [5]

А последними словами, сказанными о ней в мире живых, стали такие: «Она тебе и в подметки не годится». Вряд ли кто-то захочет такую эпитафию, но это уже не имеет значения.

Девушка превратилась в ничто. В эхо далекого вздоха, тающее среди летней листвы. Это традиция – оставлять после себя эхо. Наши леса полны таких отзвуков.

Люди всю жизнь ждут, когда же что-нибудь начнется, а вместо этого приходят к концу.

И нечего жаловаться. Все рано или поздно находят свой конец.

В одиночестве

Мне нравится ходить в школу. Нельзя сказать, что я обожаю нашу Бакстерскую школу – тюрьму из красного кирпича, где местная футбольная команда и их болельщицы – «Бакстерские вороны» – острыми клювами поддерживают заведенный порядок. Просто я люблю своих друзей, мне с ними хорошо и весело.

Чаще всего.

У нас в кафетерии свой столик. Первый, кто приходит, сразу же занимает его, и все привыкли видеть за ним нашу неразлучную четверку. Сьюзи в бесформенных толстовках с капюшонами – она или прячет глаза от задир-футболистов, или, наоборот, бросает на них пылающие сердитые взгляды. Роз с ее туманным взглядом и взвешенным мнением. И мы с Харви – всегда сидим бок о бок. Обычно мы весь обед весело болтаем.

Все мы мало рассказываем о своих семьях. По-моему, у дяди Сьюзи есть какие-то серьезные проблемы. Отец Харви – сам по себе проблема. А у Роз отец – преподобный Уолкер. Сложно это – иметь лучшую подругу, у которой отец священник, если твои две тетушки в любой момент могут случайно обронить «Слава Сатане!».

Обычно мы болтаем о книгах и о фильмах, о телепередачах и об искусстве. Харви может многое рассказать о супергероях золотого века, а я – о классических ужастиках.

Сегодня Харви ничего не ест, а говорит еще меньше.

– Что с ним стряслось? – шепнула Сьюзи, когда Харви потащил обратно свой нетронутый поднос. – Его ничто не интересует. Даже Сабрина!

Я попыталась улыбнуться, но не сумела. Роз ткнула Сьюзи локтем в бок.

– Да ничего страшного, – ответила я. – У всех иногда бывает плохое настроение. Думаю, завтра все переменится.

Когда мрачный Харви вернулся к нашему столу, я обняла его за шею и шутливо дернула за волосы.

– Ой! – вскрикнул Харви. – Ты чего мне волосы выдергиваешь?

– Да нет, – ответила я. – Просто взъерошила тебя. Игриво и ласково, как обычно.

– Сабрина, смотри, у тебя в руке его волоски! – заметила Роз.

Я сжала кулак.

– Иногда мои ласки становятся слишком усердными. Харви, Роз и Сьюзи уставились на меня раскрыв рты. Иногда задаюсь вопросом, как они смотрели бы, если бы знали правду.

* * *

Что бы там с Харви ни творилось, он, как обычно, проводил меня домой. К несчастью, при этом он опять увидел девушек в лесу.

– Брина, ты их знаешь? – Он кивком указал на компанию за деревьями.

На этот раз их было трое. В темных платьях с манжетами и высокими кружевными воротниками, но юбчонки коротенькие, как у отвязных квакерш. С ними стоял парень в темном костюме и с темными волосами, но его лица я не разглядела.

– Кажется, нет, – соврала я. Этих девиц я даже издалека ни с кем не спутаю. Вещие сестры. Три ведьмы, которые уже учатся в Академии невиданных наук. Наши пути уже не раз пересекались. Их звали Пруденс, Доркас и Агата. Красивые и могущественные, они не желали мириться с тем, что в их престижную школу поступит ученица, которая ведьма лишь наполовину. И при каждом удобном случае намекали, что я для них низшее существо.

А сейчас они унизили меня, не приложив ни малейшего усилия. Просто не заметив.

Парень был мне, кажется, незнаком. Возможно, обычный человек, простой смертный, над которым они издевались. Пруденс, Доркас и Агата верно служили отцу Блэквуду и Сатане, и мучить людей было для них любимым развлечением.

– Я их раньше никогда не видел, – продолжал Харви. – Наверное, не из нашего города.

– Ты теперь каждый день будешь пялиться на других девчонок? – поддразнила я. – Мог бы выбрать себе хобби поинтереснее. Например, шахматы или коллекционировать бабочек. Лично я нахожу коллекционирование бабочек очень эротичным.

– Я на них не пялился, – обиделся Харви. – И никогда не буду. Просто смотрю на людей не из нашего города и пытаюсь представить себе, как они живут. Иногда и сам подумываю о том, чтобы уехать из Гриндейла и начать совсем другую жизнь. Сабрина, ты никогда об этом не задумывалась? О том, чтобы в корне изменить свою жизнь?

– Разве что изредка, – тихо ответила я.

Взгляд Харви был устремлен в неведомую даль, которую не видит никто, кроме него. В чем-то он был волшебник не хуже меня. Он художник, мечтает переложить свои видения на бумагу и показать всему миру. Он не смотрел ни на ведьмочек в лесу, ни на меня.

Когда Харви погружался в мечты о далеких мирах, мне всегда хотелось узнать, видит ли он там меня.

Пока я взирала на ведьм, темноволосый парень обернулся, и под его взглядом один зеленый листик вспыхнул ярким пламенем, превратился в мерцающий уголек и съежился обрывком тьмы. Ветерок тут же развеял пепел.

Так-так-так. Видимо, парень никакой не простой смертный. Чародеи встречаются реже, чем ведьмы, но ведь есть же на свете Эмброуз, и отец Блэквуд, и, конечно, мой отец. Теперь я увидела четвертого. Несомненно, в Академии невиданных наук я встречу еще очень и очень многих.