Сезон охоты - [18]
— Я рад. — Николай усмехнулся. Спецпрограмма адаптации не располагала к лишним контактам. — А как у вас с развлечениями?
— О, — воспрянул Томас. — Забегай к нам в лабораторию, комната Э-407; я тебе такие планетарные модели покажу.
— Более вопросов нет. До встречи.
Глядя вслед новому знакомому, Элика кивнула: первый шаг сделан.
Они сидели в аллее перед университетом и пили осточертевший сок. Стоило ли это того? Николай смахнул бабочку с колена и подставил лицо теплу солнца. Мелькание голубых пятен неба в прорехах лиственных крон примирило с напитком. И с компанией. Томас и Элика. Они наперебой рассказывали о богатой событиями городской жизни. Ладные ребята… Сию секунду Томас вспоминал, как он едва не грохнул сателлит метеослужбы при сдаче курсового.
Нечто затеплилось во глубине души. Он сидел не один и разговаривал на обыденные темы. Элика и Томас.
— Еще сока? Я быстро, — подрядился экзотерролог.
— Тогда и сортир принеси, а то я не верблюд… — Николай осекся. — Пойду я.
Он встал и решительно, без оглядки, направился к станции гравитрека. Его грубоватый юмор не оценили. Стало немного тоскливо — точно в ложку меда добавили каплю селедочного рассола. Чего он ждал от эстетов, воспитанных на морали…
Николай ступил на эскалатор подземки. Дневное освещение сменилось искусственным; пахнуло сосновой хвоей и едва уловимо — нагретой резиной.
— Накормлю их завтра персиками, — пришло внезапное решение.
Контакт с Эликой он не потеряет — иначе боль победит, швырнет на колени перед сказочным миром.
— Ого. — Великолепие гравитрековой станции отодвинуло проблему коммуникабельности на второй план.
Мрамор и фрески, хрустальные люстры и голографические проспекты… С негромким шелестом из темного зева тоннеля вылетела обтекаемая сигара поезда. Ряды мегосцев, включая не гуманоидов, двинулись к открытым створкам дверей. Боясь опоздать, Николай рванул за ними, толкнул кого-то…
— Чего дикий? — Мужчина в алом костюме работника марсианского биопатруля потер руку.
— Привычка. — Николай отвернулся к окну, где мелькали свет и тени. Выпить бы…
День, второй, третий — часы слились в хоровод образов. Он успел навестить НИИПС-СВ, где подвергся всестороннему изучению, как посредством тестов, так и методом контактной диагностики. Ученые облепили его датчиками, чем едва не развязали третью мировую. Ерунда, он спокоен… Спокоен в навязанном ректором подобии учебы, и в беседах с Эликой и Томасом сносен до оскомины.
Внутреннее спокойствие отсутствовало. Ночь ли день… Подхватив бутылку легкого десертного вина, Николай вскарабкался на крышу дома. Он искал темноты — тихого купола ночи…
Далекими всполохами играли огни центральной площади Согласия. Небо искрилось предупредительными сигналами и звездами. Серебряные кометы пассажирских челноков превращали тьму в сумрак — рейсы внутрисистемного Тирского космопорта стартовали с периодом в 10 минут… Представив старт галактического лайнера, Николай мечтательно вздохнул; корабли отправлялись в полет с орбитального кольца, что опять же добавляло ярких звезд в небе.
Он отхлебнул водянистый напиток и демонстративно сморщился. Неудивительно, что столь постное питье раздают бесплатно всем кому за двадцать.
— Я чувствую себя неплохо.
Небо потемнело — метеослужба занялась ночным поливом города. Первые капли звонко ударили по вентиляционным мембранам дома. Чувствуя вкус дождя на губах, Николай вскинул руки…
— Давай!
Прохлада скользнула вдоль тела, заставила передернуться. Он непроизвольно притопнул ногой, рассеивая симметрию водяных нитей… Движение ему понравилось.
***
Трель визора разбила неопределенно-приятный сон доктора Фэль. С трудом нащупав впотьмах тапочки, она неохотно перебралась в коридор. Помассировала веки и пробормотала:
— Л 107 -5.
— Весь внимание.
— Связь.
Голубоватые блики метнулись по стенам; отразились в зеркальных дверцах вещевого бокса, придали лицу Стэллы вид бледный, неживой…
— Слушаю. — Она недоуменно рассматривала мужчину на экране. Судя по лычкам соцпатрульный.
— По делу Роса, — разогнал тишину квартиры хрипловатый голос.
— Следовало догадаться. — Стэллу обуяло атавистическое желание выругаться. — Что на этот раз?
— Он танцует под дождем… На крыше. — Соцпатрульный выказал недоумение.
— Бывает. — Фэль украдкой зевнула.
— У него в руках, э-э… бутылка.
— Бывает. — Доктор улыбнулась. — Шутка. Поверьте, психика у Роса стабильнее нашей вместе взятой. Не волнуйтесь.
— Отбой. — Экран вновь ровно засветился синевой.
***
Стат-карта упорно не желала вставляться на положенное место. Проклиная бессонную ночь, Николай упорно боролся с терминалом рабочего места. Щелчок фиксатора ознаменовал появление на экране коротких строчек данных. Ряды цифр и нудный голос лектора навевали тоску. Женщина средних лет — профессор математики — бесперебойно сыпала формулами. Она увлеклась настолько, что проектор не успевал модулировать за ее спиной графики — всполохи проекционных лучей то и дело рассыпались на миллионы искр, не способных к передаче информации.
Зевнув, Николай повернулся к группе молодых людей, сидевших тремя рядами ниже. Они периодически бросали на него удивленные взгляды, изредка шептались и, что характерно, снисходительно улыбались. Он попытался урезонить кипение нервов… Сигнал терминала отвлек от неприятных мыслей; профессор предлагала выступить. Он недоуменно склонил голову: ректор, что — не донес до коллег специфику пребывания в университете ископаемого?
История почти человека, брошенного на грань возможностей. Он лишь е2-е4… Удачи ему.
Они разобщены и собраны, добры и злы, стремительны и неуклюжи, яростны и милы, самонадеянны и наивны. Их путь тернист и, временами, страшен… Удачи им. Книга вторая.
Плетение пути, когда отдельные тропы становятся Дорогой и цель… Цель, вопреки всему, намечена. Их четверо, они — не герои. Они — лишь вера Буревестника. Мистерия, Настройщик, Курьер и Защитник. Их путь вопреки и до конца. Удача — лишнее.
Михаил — человек, в общем-то, обыкновенный — вдруг оказывается в эпицентре борьбы космических сил. Теперь он не среднестатистический россиянин, он — димп, воин на дорогах Средоточия Мира. Кто из его противников представитель зла, а кто добра, разобраться совсем не просто. Есть только один способ выяснить это — сражаться.
Космос. В его бесконечном пространстве и измерениях летит межпланетный корабль с дружными членами экипажа. Они – первопроходцы, жаждущие открытий, исследователи своей солнечной системы. Они летят к планете, где возможно есть разумная жизнь. Но путь так далек, а космос таит в себе столько загадок. Как добраться до цели, если не знаешь, что скрывается в этой одновременно прекрасной и жуткой тьме? Космос – просто бесконечность с мириадами песчинок вокруг? Или голодная алчущая пасть дикого зверя, готово похоронить любого в своей утробе? Спросите об этом экипаж космического корабля в конце их путешествия.
Война ломает судьбы. Ломает жестоко и безвозвратно. Призраки прошлого не дают спать, то и дело всплывая в сознании, напоминают о себе.
В двадцать первом веке на Земле стало происходить странное. Люди сходят с ума, ткань реальности рвется, из трещин пространственно-временного континуума лезут хтонические монстры… И только один человек может положить этому конец. Если, конечно….
В Сфере Богов бесчисленные легенды боролись за таинственный куб. После сражения таинственный куб исчез в пустоте. Линь Мин натыкается на этот таинственный объект и начинает своё путешествие, чтобы стать героем земли.
Отгремело великое сражение высших сил в Астрале. Дабы уберечь Землю от врагов, Хунну переносит его Астрал, изнанку нашей вселенной. Скажется ли это на мире? Что делать Русу и остальным, видевшим битву правителей Вселенной? Пока ответов на эти…
Он единственный студент очень тайного факультета! Залы духовной семинарии позади! Предстоит скучная практика в качестве младшего черпия собора Святого Люция. О чём ещё можно мечтать в мире, где молитвы несут силу магии, а черпии являются ключевым звеном между божественным паром и сильными мира сего! Долгожданный дирижабль наконец–то прибыл. Заветный билет в кармане! Но! Главный закон жизни никто не отменял — за белой полосой неминуемо следует чёрная, а значит, как говорится — жди беду! Всему виной грёбаные злодеи, которые всегда появляются в самый неподходящий момент! Хуже них могут быть только клирики–отступники.