Сеятель бурь - [22]

– Не могу знать, – пролепетал охранник, бледнея все больше. – Я с поста не уходил.

– Оставь его, Сергей, – окликнул я друга, – ему действительно запрещено покидать пост, кроме как по хозяйскому зову. А из сторожки эта часть улицы не видна.

– На это урки и понадеялись, – сплюнул Лис.

– Вот здесь, – продолжил я, – на земле следы подков. Судя по всему, две лошади.

– Ну, это, может, кто-то и днем твоими хоромами любовался. После того, как дождь кончился, мало ли кто наследить мог?

– Возможно, – садясь на корточки и поднося фонарь к самой земле, медленно продолжил я, – но лошади стояли здесь довольно долго: видишь, как натоптано?

Лис подошел ко мне и уставился на измятую следами подков землю.

– Да… Похоже, умчались наши бумаги в беспросветную мглу. Поди их теперь разыщи.

– Дело, конечно, непростое, но если понять, кому и зачем это было нужно…

– Вот и понимай! – Лис резко выпрямился. – Ты у нас умный, тебе и карты в руки.

Если бы не хорасанский ковер, глушивший шаги желчного потомка лангобардов, их можно было бы принять за стук плотницких молотков, подгоняющих доски на помосте эшафота.

– Я хочу знать, кому и зачем это было нужно?! Вы слышите меня?! Кому и зачем это было нужно?!

В моем сознании эта фраза сегодняшним хмурым утром повторялась столько раз, что я невольно передернулся, услышав ее вновь.

– Думаю, все дело здесь в фигуре лейтенанта де Сен-Венана, – поделился я своими соображениями. – Он скрывал свое имя, выдавал себя за негоцианта, ничего не смысля в купле-продаже…

– Эт точно! – подтвердил Лис. – Если бы не я, он бы свое ландо совсем за бесценок продал.

– К делу это не относится, – прервал его маэстро Палиоли.

– Он ехал из Франции в Австрию и, невзирая на то, что между странами лишь зыбкое перемирие, не запасся должными пропусками. Полагаю, необходимо выяснить, кем был этот де Сен-Венан и что он вез. Тогда мы, вероятно, поймем, кто за ним охотился.

– С шифром пока ничего не выходит, – скривился резидент. – Система простенькая, любой школьник о ней скорее всего слышал, но все же от этого она не менее эффективна. Как вы сами вчера могли видеть, листы исписаны сериями чисел. Каждая серия – три числа. Одно из чисел означает страницу, второе – строку, третье – номер буквы. Однако не зная, из какой книги взяты эти строки, прочитать текст почти невозможно, поскольку повторяющихся комбинаций нет и не может быть. Причем необходимо знать не только название произведения, но и год издания, и место, где книга была напечатана.

– А вдруг это контрразведка Дюма охоту на нас открыла? – неуверенно предположил Лис.

– Возможно, что и так, – с сомнением проговорил дон Умберто. – Но кто мог послать шифрованное сообщение Бонапарту? Почему таким странным образом? И отчего не через наш банк? Все это необходимо узнать как можно скорее. – Он опустил ладонь на столешницу тем жестом, которым ставят печать на указе о смертной казни.

– Мне вот что представляется, – стараясь хоть как-то успокоить высокое начальство, вновь заговорил я. – Наверняка те, кто охотился наСен-Венана вчера на дороге, и похитители ночью в этом особняке – одна группа. Я уверен, они знают, к кому направлялся убитый гонец, а следовательно, обнаружив у нас бумаги, относящиеся к Наполеону и его семье, могут принять их за ту самую депешу, которую вез лейтенант королевской гвардии. Или же, если они точно знают, что в пакете была шифровка, проникнуться мыслью, что наша встреча с де Сен-Венаном в Холлабруне была не случайна, и мы также посвящены в тайну переписки Бонапартия и его французских корреспондентов. В любом случае похитители должны будут заинтересоваться нашими персонами.

– Занятная перспектива, – криво усмехнулся Лис.

– Полагаю, живыми мы будем для неведомых конкурентов ценнее, чем мертвыми, – поспешил я утешить друга.

– То-то они Сен-Венану лекарство от кашля прописали! – Лис тяжело вздохнул.

Дверь кабинета приотворилась, и чопорный дворецкий, поклонившись господам, обратился к Лису так, будто сообщал об открытии Америки:

– Господин управляющий, мне велено было уведомить, когда прибудет вино для нынешнего бала.

– Ваше превосходительство, – Лис склонил голову, – мой граф. Прошу извинить, что я оставляю вас буквально в минуту скорби, но меня ожидают неотложные дела по хозяйству. Фигня – война, главное – маневры!

Подготовка к вечернему балу должна была занять все имевшееся время, ибо смысл устройства празднеств для организаторов их во многом и состоит в тех самых предуготовлениях, которыми сопровождается ожидание радостного торжества. Как бы ни был ярок и красочен бал, как бы ни блистали красотой и брильянтами очаровательные дамы, как бы ни были элегантны кавалеры, ожидание и предвкушение чего-то волшебного опьяняет не меньше, чем подаваемое к столу вино. Все эти суетливые и зачастую абсолютно бесполезные действия вроде одобрения работы драпировщиков, инспектирования занятых готовкой кулинаров и торжественный разгон, устраиваемый домашней прислуге, – не что иное, как ритуальное жертвоприношение богу Радости. Языческое поклонение ему, должно быть, в крови у человека, и кому бы он ни молился в урочные часы, мало кто забывает принести жертву на этот никогда не пустующий алтарь.