Северяне - [21]
Конюший представил себе, как бегает, неистовствует князь в своих покоях, утратив из-за непокорства дочери такого выгодного зятя, как могущественный каган Хозарии, и зло улыбнулся в усы.
«Подержу здесь княжну подольше. – Лицо конюшего окаменело снова. – Как можно дольше! Пока хозары не утвердятся в мысли, что девушка исчезла бесследно. Пока не почернеет, князь, от горя твое жестокое сердце. А там – надежда на богов. Девушка доверчива, сама сюда прибилась. Быть может, дружба молодых и в самом деле увенчается любовью.
Вот это будет месть гордому князю! Полюбит его дочь простого холопа! Да еще моего сына!» Перед мысленным его взором встало гневное и испуганное лицо князя Черного. Злая усмешка снова появилась на губах старика, колючие слова теснились в голове.
«Что? Не нравится тебе, мой ворог? Дивишься, что так жестоко отомщен! А надругательство твое над нами не было жестоким? А неволя легче? А то, что я и сын мой уже двадцать лет холопы, загнанные на всю жизнь в лесную глухомань, навек одинокие? Это легче? Растоптал ты нашу жизнь, нашу волю и очаг. Так вот тебе расплата за надругательство, за изгнанье! И ты еще поплачешь, недруг мой! Отольются тебе мои слезы…»
XI. СИЛА ДОБРОТЫ
Шли дни… Ветры редко когда пригоняли сюда грозовые тяжелые тучи. Чаще укладывались они на отдых за горами угорскими[27], за лесами ятвязскими[28], а то шли к синему морю, играли с волнами, с их перламутрово-белыми гребнями, подшучивали над мореходами, грозя залить их корабли-носады.
На рассвете в лесах зазвучали птичьи голоса, сначала тихие, робкие. Потом все громче, громче заливались они веселым щебетаньем, легким посвистом, соловьиными трелями. Просыпались голосистые певцы зеленого лесного царства, пели хвалу восходящему солнцу.
А оно медленно поднималось над лесом, румяное, свежее, ясное. Согревая всех теплом своим, пробиралось меж ветвей и в светлицу княжны Черной. Нежно тронуло рассыпавшиеся на подушке волосы, потом бледную щеку. Тонкий солнечный луч коснулся закрытых век. Княжна проснулась, сразу вскочила, подбежала к оконцу, распахнула его, глубоко вдохнула свежесть раннего утра, осмотрелась, нет ли кого поблизости. Потом убрала свою постель и выбежала во двор. Надо поскорее умыться холодными утренними росами. Малые пичуги звонким пением радовали сердце. На ветках сосны, словно передразнивая ее, белки протирали лапками глаза – будто тоже умывались поутру. Княжна улыбнулась им и, бодрая, освеженная, побежала назад в светлицу, стала одеваться.
Потом вышла на крыльцо. Постояла, огляделась. Кругом ни души, видно все уже на пастбище, возле коней. Подобрала нижнюю губу и громко свистнула, В ответ из леса донеслось веселое раскатистое ржание. Вскоре послышался стук копыт, и Сокол остановился перед домом конюшего. Княжна оседлала своего любимца и выехала из усадьбы.
Неподалеку, будто страж несменяемый, Осмомысл на гривастом коне. Высокий, широкоплечий, неподвижный, как скала. И он и конь – оба неподвижны.
Черная сдержала Сокола, поздоровалась с конюшим:
– Доброго здоровья вам, отец! Благополучия вам в наступающем дне!
– Спаси тебя боже, княжна! Как спалось в нашем дому?
– Лучше, чем в своем тереме! – радостно ответила девушка. – А Всеволод там? – кивнула она на пастбище.
– Там. На Биричев рог повел молодняк. Ты тоже туда?
– Туда.
Она пришпорила коня и поскакала во весь опор. Глядя ей вслед, Осмомысл погрузился в свои думы. «Как быть с княжной? Из мести к князю погубить ни в чем не повинную девушку? А может быть, и сына? Разве такая месть успокоит? Нет, и никогда уже не будет покоя после смерти Роксаны… Никогда не найдет покоя и сын, если погибнет Черная. Что же делать? Отослать девушку домой? Но ведь и это не спасение. А может быть, и смерть обоих: княжны – за нелюбом в Итиле, Всеволоду – здесь. Не сможет он забыть ее. А без нее не жизнь… Будет маяться, как я теперь…» Утомленный тяжкими думами, старик жесткой ладонью потирает лоб, глядит вслед девушке. А она скачет, летит на своем Соколе, кажется и земли не касаясь. Плащ развевается по ветру, будто на крыльях поднимает всадника. И грива у Сокола взвихрилась, достает до лица княжны. Но ей все мало, она крепче пришпоривает коня, гонит его навстречу ветру.
У опушки ее заметил Всеволод.
– Черная-я-я-я!
И катится вдоль леса по всему пастбищу сильное, звучное эхо: «…а-а-ая… а-а-я-я!..» Она поднимает над головой руку. Всеволод скачет навстречу. Вот уж недалеко, еще минута – и всадники улыбаются друг другу:
– С добрым утром, княжна!
– И тебя, Всеволод!
Она будто вобрала в себя на лету весь свежий воздух леса и поля, помолчала, тяжело дыша.
– Как хорошо тут, Всеволод! – проговорила наконец девушка. – Нету, видно, ничего лучше, чем это свежее утро на пастбище.
– Знаю, княжна, – улыбнулся юноша, – я вырос здесь.
– Да, да… – смеется Черная. – Но ты не знаешь, как хорошо мне здесь теперь, когда опасность позади, когда тревога миновала. Ну как бы тебе сказать…
– На вольной воле?
– Ага! На вольной воле! А они хотели отнять ее у меня… – Лицо ее стало печальным. – Хотели завезти на чужбину, подальше от любимых лесов, от земли Северянской.
Современный писатель Дмитрий Мищенко в своем новом романе воссоздает малоизвестные широкому читателю события VI века, связанные с борьбой славян с Византией, с вторжением в пределы их земли аваров, показывает духовный мир наших предков.
Когда город Щорс, на Украине, был освобожден от немецко-фашистских захватчиков, бойцы Советской Армии прочитали в камере смертников гитлеровской тюрьмы нацарапанные на дверях слова: «За Родину, за Правду! Кто будет здесь и выйдет на волю — передавайте. Нина Сагайдак. Шестнадцать лет. 19.V—1943 г.».Она не смогла вырваться из вражеского застенка. Но Нина продолжает жить среди нас.Имя Нины Сагайдак стало известно многим, особенно пионерам.Однако о жизни и борьбе юной героини знали немногие. Случилось так, что ее подпольная работа была известна лишь людям, под непосредственным руководством которых она работала.
Роман о малоизвестных страницах славянской истории. В VI–VII веках н. э. славяне боролись против кочевых племен, аварского каганата и Византии за жизненное пространство, за свое будущее.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
Книга состоит из коротких рассказов, которые перенесут юного читателя в начало XX века. Она посвящена событиям Русско-японской войны. Рассказы адресованы детям среднего и старшего школьного возраста, но будут интересны и взрослым.
«Махабхарата» без богов, без демонов, без чудес. «Махабхарата», представленная с точки зрения Кауравов. Все действующие лица — обычные люди, со своими достоинствами и недостатками, страстями и амбициями. Всегда ли заветы древних писаний верны? Можно ли оправдать любой поступок судьбой, предназначением или вмешательством богов? Что важнее — долг, дружба, любовь, власть или богатство? Кто даст ответы на извечные вопросы — боги или люди? Предлагаю к ознакомлению мой любительский перевод первой части книги «Аджайя» индийского писателя Ананда Нилакантана.
Рассказ о жизни великого композитора Людвига ван Бетховена. Трагическая судьба композитора воссоздана начиная с его детства. Напряженное повествование развертывается на фоне исторических событий того времени.
Пятьсот лет назад тверской купец Афанасий Никитин — первым русским путешественником — попал за три моря, в далекую Индию. Около четырех лет пробыл он там и о том, что видел и узнал, оставил записки. По ним и написана эта повесть.