Северный ветер - [104]

— Не будем сентиментальными в эту последнюю минуту, хотя побежденные имеют право и на сентиментальность. Мы уже не в состоянии убирать трупы с поля боя. Однако еще можем помочь кое-кому из живых. Пока у меня есть паспорта в кармане, я останусь. Последний приберегу для себя.

Крепко пожав друг другу руки, они расстаются. Зельма исчезает в лесу, Мартынь возвращается, неторопливый, спокойный. Только губы сжаты плотнее да лицо стало каким-то серым.

Шум на дворе выводит его из задумчивости. Это Индрик поворачивает коня, чтобы поехать на болотный луг за сеном.

Почти у самого дома Мартынь вдруг отскакивает, будто кто-нибудь сильно стукнул его по лбу, и прячется за угол. Видит — в дверь входят матросы. Развеваются ленты бескозырок, поблескивают штыки на винтовках…

Остолбенев, стоит он, прильнув к стене. Потом отчетливо слышит громкий крик Майи в другом конце дома. Ни выстрелов, ни шума. Мартынь понимает — Зиле попался. Инстинктивно хватается он за карман, где наган и патроны. Но в то же мгновение видит, как по узкой тропинке со стороны болота приближаются еще розвальни. Рядом с ними шагают темные фигуры с развевающимися лентами на бескозырках.

Ясно, что товарищу ничем уже не помочь; остается подумать о себе. Словно затравленный зверь, Мартынь озирается вокруг. Из окон матросам все видно на три стороны. Ни малейшей надежды незамеченным добежать до леса. И с другой стороны — как раз попадешь в лапы едущих. Пока безопаснее всего остаться так, за углом дома.

Здесь, в затишье, стоит вторая лошадь Вилниса, напряженная в сани и накрытая шубой хозяина. Ничего окончательно не решив и не взвесив, Мартынь стаскивает с лошади шубу, надевает ее на себя и поднимает воротник повыше. Вскакивает на розвальни и поворачивает мимо хлева на дорогу, которую из окна не видать. Замечает, что Вилнис, притаившись, стоит возле открытой двери гумна и наблюдает за происходящим. Мартынь делает хозяину какие-то знаки, но так и не может разобрать, понял тот или нет.

Выехав на дорогу, он гонит лошадь вовсю. Привстав на колени, крутит вожжами в воздухе и хлещет бедную лошаденку. О себе теперь уже нечего думать. Надо попытаться спасти обитателей усадьбы.

Со стороны болота появляются двое матросов. Они идут по обе стороны пустых розвальней. Конь бредет, спотыкаясь, до брюха замазанный тиной, к мокрым ногам прилипли огромные комья снега.

Мартынь скачет им навстречу. На случай провала он уже придумал план. Шагах в двадцати от них, не задерживая лошадь, Мартынь начинает орать, кивая головой назад и указывая рукой на усадьбу.

— Воры, грабители! Скорей на помощь! — кричит он не своим голосом.

Матросы начинают подгонять коня. Прыгают в розвальни и спешат к усадьбе.

Мартынь скачет дальше. За первыми же елочками он останавливает лошадь и оглядывается.

За хлевом и клетью не видать двора. Но он замечает, как Вилнис пробирается к лесу. Значит, понял.

Дальше Мартынь едет шагом и останавливается там, где колея сворачивает к болотному лугу.

Ожидание кажется ему очень долгим. Со стороны усадьбы не слышно ни выстрелов, ни шума. Ясно. Зиле не успел оказать сопротивления. Его застигли врасплох и схватили.

Наконец подходит Вилнис. Весь в снегу, запыхавшийся.

— Ты видел, — говорит Мартынь, передавая вожжи хозяину. — В усадьбе матросы. Предали нас или это случайность — теперь все равно. Зиле, наверное, попался. И Акоту не уцелеть. Хотя говорят, что матросы не такие звери, как драгуны, но на их милость тоже лучше не рассчитывать. О нас думать не приходится. А вам надо как-то спасаться. Тем двум матросам я крикнул, что на усадьбу напали грабители. Они, вероятно, приняли меня за хозяина. Ты нагони Индрика, и поезжайте оба домой, скажите, что удрали от грабителя. Вы, мол, его впервые здесь видите. Он угрожал оружием и требовал денег… Нет, нет — не спорь! Это единственное, что теперь остается. Зиле уже все равно не помочь — у него оружие, и патроны, и чужой паспорт. А скажет он то же самое… Только бы женщины не проболтались и Индрик.

— О них не беспокойся, — говорит Вилнис, надевая свою шубу. — Сам черт принес…

— Воротник подними, как у меня было, — говорит Мартынь. Затем они меняются шапками.

— Присмотреться матросы не успели. Они решат, что это ты и был…

— Проклятье… — цедит Вилнис. — Куда же вам теперь деваться… и остальным?

— О нас не тужи. Думай о себе и о своих. Выходит, так мы отплатили за вашу доброту!

— Ну, мы — старые коряги, о нас и горевать нечего. Только бы молодых не тронули…

Он садится в розвальни и едет за Индриком.

Мартынь сворачивает в другую сторону и углубляется в лес, далеко обходя усадьбу. Поглядев на часы, опускает голову.

До лесного убежища меньше чем за час не добраться. А пока вернешься с подмогой, пройдет часа полтора. Задержатся ли они так долго в Криях? Не поспешат ли поскорее доставить свою добычу в надежное место?

Вспоминает, что и Толстяк тоже собирался сегодня в Крии. Сперва он рад этому, но, подумав, что Толстяк может в Криях так же нарваться, как и Зиле, Мартынь мрачнеет. Толстяк живым не дастся. Сам погибнет и других погубит — бабушку Ильзу, ребят. Мартынь даже вздрагивает при мысли об этом и бегом несется к знакомой тропе; пробежав немного, опять смотрит на часы. Пятнадцать минут, полчаса…