Северные рассказы - [38]
Пол застелен шкурами, покрыт брезентом, установлен газовый баллон с двухгорелочной плитой, и вот две фиолетовые розетки горящего газа уже распространяют живительное тепло. В палатке сразу стало уютно и совсем по-домашнему. Расстановка складных кроватей, столов и стульев производится мгновенно.
Теперь можно приступить к установке аппаратуры для подготовки к выпуску радиозондов, приема их, сигналов и выполнения всей аэрологической программы.
Дни организации дрейфующей станции нельзя по сути дела назвать днями. Сутки были бы гораздо более точным определением. Почему так? Очень просто! Даже с точки зрения астрономии дня и ночи здесь в это время нет, солнце круглые сутки совершает свой путь, почти не меняя высоты над горизонтом. Ну, а полярные летчики, если у них есть работа, не любят сидеть на месте. Таким образом, и астрономия и экипажи самолетов вносят свои поправки в привычное определение дня.
В этот период работники дрейфующей станции почти не спят. С береговых баз запрашивают согласие на приемы самолетов, и у нас складывается впечатление, что эти желанные, но утомительные гости все время висят в воздухе и с «удовольствием» садятся на нашу импровизированную посадочную полосу. Приходится прямо-таки разрываться на части. Нужно выполнять и свою работу по программе (ведь станция уже существует), и совершенно необходимо разгружать самолеты. В это время рабочий день каждого члена коллектива составлял йе менее 18–19 часов в сутки.
24 апреля работа станции была полностью развернута, и все группы приступили к выполнению программы научных наблюдений. К этому времени лагерь представлял собой целый поселок: кают-компания, двенадцать палаток и несколько штабелей с грузами, закрытых брезентами, раскинулись на площади около 400 квадратных метров.
Примечательна история постройки «Снежного дворца», как было названо корреспондентами сооружение из снега и брезента, стоившее нам больших физических усилий.
До нас дошли вести, что на празднование дня Первого мая к нам прилетят гости. К этому времени работы высокоширотной экспедиции подходили к концу и руководство экспедиции совершало облет всех групп, находящихся на льду.
Сколько будет гостей, кто именно — мы не знали. Но гость — всегда гость. А здесь, на льдине, каждый гость особенно желанен. Наша кают-компания, занимавшая палатку КАПШ-2, едва вмещала два десятка человек и для праздничного обеда явно не подходила. Трудно точно установить, кто первый предложил идею о сооружении снежного дворца. Я подозреваю, что эта мысль впервые зародилась в неистощимой на выдумки палатке, имеющей оригинальную надпись над входом: «Кино-медицинский пункт» и ниже — «Вход безусловно разрешен».
Нетрудно догадаться, что под сводами этого жилья нашли приют доктор Волович и кинооператор Яцун. Две мало схожие профессии и не более схожие характеры прекрасно ужились в этой палатке.
Итак, возникла идея. Коллектив станции ее одобрил, и закипела работа. Яцун был назначен главным архитектором. Заместитель директора Арктического института Герой Советского Союза Михаил Михайлович Сомов, гостивший в это время на станции, получил беспокойную должность прораба; автор же этих строк, имея в душе некоторую склонность к художеству, взялся выполнить из снега скульптуры медведей для украшения входа.
Несмотря на большую загрузку научными наблюдениями и работами по своим специальностям, все члены коллектива за счет отдыха в два дня соорудили монументальную постройку из снежных кирпичей, возвели стропила, на которые туго натянули брезент. Получился настоящий дворец, ледяной пол которого застелили ковровыми дорожками. Как ни странно на первый взгляд, здесь было и отопление. Две газовые плитки согревали атмосферу снежного дома.
В день Первого мая после короткого, но воодушевленного митинга, устроенного на «Советской площади» у снежной трибуны, сотрудники станции вместе с гостями подошли к снежному дворцу.
Перерезать ленточку, преграждавшую вход, было доверено самому «молодому» полярнику, академику Дмитрию Ивановичу Щербакову.
Откинув меховой полог, заменяющий дверь, гости буквально застыли от изумления. Среди светящихся еден на расставленных столах, освещенных ослепительным светом киноюпитеров, — богатая сервировка, изобилие яств, фруктов и вин. После однообразного, холодного и сурового пейзажа льдины это казалось чем-то сказочным. Обед превратился в торжественный банкет. Тосты следовали один за другим. Дмитрию Ивановичу Щербакову коллектив станции преподнес пыжиковую кухлянку, тем самым посвятив его в семью полярников.
Сразу после банкета гости начали прощаться. Вертолет уже был наготове. Крепкие объятия, добрые пожелания, и' в вихре снежной пыли наша чудесная машина унесла наших друзей на «подскок», где ждал их ИЛ-12 Ильи Павловича Мазурука.
Полярная весна постепенно переходила в лето. На Большой Земле смена времен года сопровождается заметными глазу, а иногда и бурными событиями в жизни природы. Весной тают снега, появляется растительность. Просыпаются от зимней спячки животные.
Курлыканье перелетных журавлей или свист скворцов, однажды поутру услышанный нами, говорит о приходе весны. Цветение полевых трав, появление зеленого убора лесов и стрекот кузнечиков сигнализируют о приходе лета.
До сих пор Япония для нас – это страна, лежащая за пределами наших представлений о мире, за гранью действительности, обитель сновидений. Писатель Марина Москвина и художник Леонид Тишков побывали в Токио, Киото, Наре, прошли по тропинкам поэта Басё, медитировали в монастырях, поднялись на Фудзи – так родилась эта головокружительная книга, где сквозь современность просвечивает образ древней Японии, таинственной земли, по которой бродят тени дзенских Учителей, где звучат и поныне голоса мастеров японской поэзии, бросивших вызов не только поэзии о любви, но и самой любви…
В этой книге россиянка, много лет прожившая и проработавшая в Японии, рассказывает о том, чего нельзя узнать из обычных путеводителей, на что вы вряд ли обратите внимание, даже приехав в Японию в качестве туриста. Как сильно на самом деле отличается японский менталитет от русского и с какими курьезами пришлось столкнуться автору лично и почему.
Побывав в горах однажды, вы или безнадёжно заболеете ими, или навсегда останетесь к ним равнодушны. После первого знакомства с ними у автора появились симптомы горного синдрома, которые быстро развились и надолго закрепились. В итоге эмоции, пережитые в горах Испании, Греции, Швеции, России, и мысли, возникшие после походов, легли на бумагу, а чуть позже стали частью этого сборника очерков.
В этой книге все просто. Никаких “поверните направо, а потом налево”, “здесь вы можете купить магнит, а здесь нет”, “вам стоит посетить историческую постройку никто не помнит какого века”. Об этом много написано и сказано, достаточно заглянуть в Google. Мы с Саньком вернулись из Италии с огромным багажом и ручной кладью крутых эмоций, знакомств и приключений, которыми захотелось поделиться. Написанное ниже будет полезно для начинающих путешественников, любителей приключенческих историй и всех тех, кто не прочь посмеяться над чужими провалами.
Автор отвечает на самые популярные вопросы, которые задают ему слушатели лекций, читатели его книг, другие путешественники, их родители и различные журналисты. В первом издании «вопросно-ответной» книги, вышедшей в 2001 году, было 134 вопроса. Перед вами уже восьмое издание, обновлённое весной 2017 года с самыми современными ответами.
Новая книга автора «Чувства капучино» Нади Де Анджелис – это учебник по путешествиям, настольная книга каждого, кто собирается в дорогу или только мечтает об этом.
В этой увлекательной повести события развертываются на звериных тропах, в таежных селениях, в далеких стойбищах. Романтикой подвига дышат страницы книги, герои которой живут поисками природных кладов сибирской тайги.Автор книги — чешский коммунист, проживший в Советском Союзе около двадцати лет и побывавший во многих его районах, в том числе в Сибири и на Дальнем Востоке.
Рог ужаса: Рассказы и повести о снежном человеке. Том I. Сост. и комм. М. Фоменко. Изд. 2-е, испр. и доп. — Б.м.: Salamandra P.V.V., 2014. - 352 с., илл. — (Polaris: Путешествия, приключения, фантастика. Вып. XXXVI).Йети, голуб-яван, алмасты — нерешенная загадка снежного человека продолжает будоражить умы…В антологии собраны фантастические произведения о встречах со снежным человеком на пиках Гималаев, в горах Средней Азии и в ледовых просторах Антарктики. Читатель найдет здесь и один из первых рассказов об «отвратительном снежном человеке», и классические рассказы и повести советских фантастов, и сравнительно недавние новеллы и рассказы.Во втором, исправленном и дополненном издании, антология обогатилась пятью рассказами и повестью.
В своей книге неутомимый норвежский исследователь арктических просторов и покоритель Южного полюса Руал Амундсен подробно рассказывает о том, как он стал полярным исследователем. Перед глазами читателя проходят картины его детства, первые походы, дается увлекательное описание всех его замечательных путешествий, в которых жизнь Амундсена неоднократно подвергалась смертельной опасности.Книга интересна и полезна тем, что она вскрывает корни успехов знаменитого полярника, показывает, как продуманно готовился Амундсен к каждому своему путешествию, учитывая и природные особенности намеченной области, и опыт других ученых, и технические возможности своего времени.
Палеонтологическая фантастика — это затерянные миры, населенные динозаврами и далекими предками современного человека. Это — захватывающие путешествия сквозь бездны времени и встречи с допотопными чудовищами, чудом дожившими до наших времен. Это — повествования о первобытных людях и жизни созданий, миллионы лет назад превратившихся в ископаемые…Антология «Громовая стрела» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций забытой палеонтологической фантастики. В книгу вошли произведения российских и советских авторов, впервые изданные в 1910-1940-х гг.