Северные рассказы - [25]

Обходу домов и объектов нам помешала вдруг налетевшая пурга. Мы с трудом добрались до дома, где нам была отведена уютная и теплая комната.

Не скоро в этот вечер нам удалось лечь спать. Зимовщикам хотелось слышать новости с Большой Земли и побеседовать со «свежими» людьми.

Утром бушевала пурга, временами стихала и после коротких перерывов вновь начинала свой бешеный посвист. После завтрака в светлой и шумной кают-компании мы отправились в геофизический павильон. Это большой, сложенный из брусков дом, вмещающий несколько лабораторий с новейшим научным оборудованием.

Здесь же живет научный состав, работающий в лабораториях.

Начальник станции на острове Хейса К. К. Федченко прежде всего провел нас в помещение, где расположилась его краса и гордость — космическая аппаратура. В трех просторных комнатах, на бетонных фундаментах установлены приборы, регистрирующие прилет вестников космического пространства.

На пультах кубического телескопа то и дело вспыхивают рубиновые огоньки, сухо щелкает реле автоматической камеры. Здесь непрерывно на киноленту фиксируются космические частицы, достигающие поверхности земли в единицу времени. На дверях соседней комнаты предостерегающая надпись: «Вход воспрещен. Включен нейтронный монитор!» Надпись невольно настораживает, и кажется, что за этой дверью должно быть что-нибудь таинственное и опасное. Несколько разочарованно видим аккуратно сложенные серые ящики, покоящиеся на бетонированной площадке.

Их будничный вид совершенно не соответствует тем процессам, которые непрерывно протекают под ними, под толщей свинцовых пластин, где расположено сердце и нервы прибора. В лаборатории работает четыре сотрудника, неся круглосуточную вахту у своих пультов. Это молодые специалисты, только вчера оставившие студенческие аудитории Москвы и Ленинграда.

В сейсмической лаборатории тихо и сумеречно. Ее руководитель молодой инженер С. Федоров кропотливо и нежно что-то делает у высокого цементного цоколя, на котором поблескивают стеклом и никелем сейсмические приемники. Через некоторое время он нам рассказывает увлекательные новости последних дней в сейсмическом мире. Землетрясение в Центральной Африке силой шесть баллов, вот координаты… Сейсмические явления на юге Европы. И, наконец: «Вы понимаете, товарищи! Сегодня мы зарегистрировали толчки в районе полюса на хребте Ломоносова». Это сообщение меня о заинтересовало. На память пришли воспоминания недалекого прошлого…

24 ноября 1954 года дежурный по лагерю дрейфующей станции «Северный полюс-3» А. Бабенко записал:

«В начале суток наблюдалась пасмурная погода, облачность 10 баллов, поземок, ветерок 4 м/сек. давление 755,7.

Тенденция — падение 4.4.

В дальнейшем наблюдалось изменение направления ветра с переходом на западный 3 м/сек и восточно-юго- восточный той же скорости.

Температура в начале суток 19,4°, к концу суток понижение до 24,2°, падение давления до 21 часа неравномерное. С 21 часа — рост, с 19–00 до 20–00 в лагере слышно было два значительных толчка. В 20 часов 15 минут последовал третий, гораздо сильней предыдущих.

С начальником станции и радистом Курко льдина была осмотрена. Изменений в ледовой обстановке не наблюдалось, но с западной стороны было незначительное торошение льда.

В 12–15 в лагере раздался сильный треск, напоминающий раскат грома, после чего немедленно послышался резкий запах сероводорода. Льдина на которой расположен лагерь, треснула в направлении 150°. В результате лагерь разделился на две части. На большей части льдины остались геофизики, домик метеорологов, аэрологические грузы, запасы горючего газа, продовольствия…»

В этих скупых строчках трудно даже почувствовать тот трагизм положения, в котором мы оказались на льдине в разгар полярной ночи и зимы, но спаянность и дружба нашего коллектива помогли нам в эти тяжелые и тревожные дни. Характер толчков и необычный по обстановке разлом поля, а в особенности резкий запах сероводорода, распространяемый образовавшимся разводьем, сразу натолкнул нас на мысль, что налицо не просто обычная подвижка льда, а подвижка, связанная с сейсмическими явлениями в глубине океана. Нужно заметить, что в это время наша льдина находилась как раз над вершинами подводного хребта.

И вот теперь, спустя четыре года, С. Федоров, анализируя записи своей сейсмической установки, наносит на карту эпицентры явлений, характеризующих геологическую жизнь дна Северного Ледовитого океана. Мысленно сожалею, что в 1954 году еще не была построена эта прекрасно оснащенная геофизическая обсерватория.

Знакомимся с работой по изучению земных токов, но здесь аппаратуру посмотреть не удалось. Она установлена в темной комнате, вход в которую разрешен только во время смены лент на фотосамописцах.

В лаборатории, где регистрируются северные сияния, бесшумно и осторожно «колдует» молодой ученый, кандидат наук Нонна Горохова. Автоматическая камера непрерывно регистрирует на фотопленке весь купол неба. На пульте управления камерой непрерывно вспыхивают и гаснут красные сигнальные огоньки. Камера работает безупречно, но Горохову это не удовлетворяет, ей необходимо проверить, в каком состоянии находится приемная часть камеры. Нонна одевается в меховую шубу, нахлобучивает на светлые кудри видавшую полярные виды меховую шапку и по узенькой, крутой лестнице поднимается на чердак дома, а оттуда на площадку, где установлена аппаратура Мой фотоаппарат следует за ней и снимает два кадра. На площадке холодно и неуютно. Горохова продолжает возиться со своими приборами, я спускаюсь вниз, где ждут меня мои товарищи по работе и полету на остров Хейса: сотрудники Арктического института, энтузиаст своего дела, чрезвычайно чуткой души человек А. Ф. Журавлев и старый полярник, не меньший энтузиаст своего дела С. И. Соколов.