Северные моря в истории средневековой Европы. Эра викингов и эпоха Оттонов. 300–1100 годы - [151]

Расположение новых монетных дворов и торговых площадей в Германии соответствовало общей модели развития более раннего оттонского периода. Это расположение иллюстрирует основную ориентацию германской экономической и торговой жизни на север, поскольку большинство новых монетных дворов и торговых площадей были расположены во Фризии и Саксонии. Но имел место также второстепенный рост монетных дворов в верховьях Рейна и Дуная, который показывает формирующиеся крепкие связи с Италией через альпийские перевалы, а также торговлю по суше с Польшей и Богемией. Германия Оттона III, Генриха II и Конрада II демонстрирует продолжение и интенсификацию ранних германских торговых моделей.

Представляется ясным, к примеру, что в те годы саксонские и фризские купцы были наиболее активны в германской торговле с Балтикой и скандинавским севером. Мы уже отмечали, что между 1035 и 1045 годами фризская экспедиция отправилась с Везера в Гренландию. И нам известно, что в первые годы XI века фризская гильдия была активна в Сигтуне, преемнице Бирки в регионе Меларена. При раскопках на всей территории Скандинавии мы находим стекло этого периода, гончарные изделия и оружие из мастерских Рейнской области – некоторые из них, возможно, были новыми. В конце XI века есть даже упоминание о ткани из Фландрии в Новгороде.

Главные свидетельства снова дают монетные клады. В находках этих лет англосаксонские монеты, как правило, многочисленнее, чем германские. Тем не менее число германских пенни в кладах от Исландии до Финляндии убедительно доказывает, что торговля Священной Римской империи с севером велась. Исландский клад 1020 года, который мы уже неоднократно упоминали, содержит 107 германских монет, включая те, что чеканились в этот период: 23 монеты из Кёльна и 12 из Фризии. В Норвегии было найдено 2500 германских монет, большая часть из которых датирована рассматриваемым периодом. Среди них монеты, чеканенные в Андернахе, Дуйсбурге, Эхтернахе, Кёльне, Ремагене и Трире – в средней части Рейнской области; в Майнце, Шпайере, Вормсе, Вюрцбурге и Страсбурге – на Верхнем Рейне; Тиле, Девентере, Утрехте, Болсварде, Доккуме, Эмдене, Гронингене, Йевере, Леувардене, Ставорене и Зволле – во Фрисландии и устье Рейна. Также там были монеты из Корвея, Дортмунда, Хальберштадта, Хильдесхайма, Люнебурга, Мюнстера, Зоста, Бамберга и Эрфурта в Саксонии и Центральной Германии. Присутствовали даже монеты из Аугсбурга, Регенсбурга, Констанца и Зальцбурга. Всего там были монеты с 52 монетных дворов Германии.

В Дании большая часть из 4000 германских монет, возможно около 60 процентов, с тех же монетных дворов. Половина от 38 000 германских монет Готланда чеканилось в 985–1043 годах. Монеты из финских и шведских материковых кладов чеканились на тех же монетных дворах, что из норвежских кладов. Это предполагает, что германская торговля попадала на скандинавский и балтийский север через Саксонию и Фризию[206]. Таким образом, германские монеты в северных монетных находках иллюстрируют постоянный поток германских грузов на север, возможно, в какой-то мере более значительный, чем грузопоток англосаксонской Англии этого периода, поскольку ни данегельды, ни политические связи не могли объяснить присутствие этих монет в Северной Европе. Неудивительно, что, когда святой Олав или Анунд Якоб захотели побороть англосаксонское влияние в своих государствах и своих церквях, они обратились к Гамбургу и Германии. Саксонские и фризские купцы сформировали экономические и культурные узы между Скандинавией и Германией, ничуть не менее важные, чем с Англией.

Германской и английской торговле, а также торговле с Балтикой Норвегия обязана росту своих bjorkeys в развитые торговые центры. Мы уже показывали, как Тёнсберг развился на Осло-фьорде в середине X века и как Нидарос приобрел большую значимость к 996 году – при Олаве Трюгвассоне – и получил статус города. В начале XI века они продолжали развиваться, и к ним при Олаве Трюгвассоне добавился третий город – Сарпсборг, на другой стороне Осло-фьорда, напротив Тёнсберга.

Саги повествуют о норвежской торговле с Ирландией и Исландией с этого берега, и два монетных клада начала XI века подтверждают эти традиции. В кладе Йесинга на территории Роголанда, датированном 1017–1018 годами, присутствуют три монеты Ситрика III из Дублина, такие же монеты и в том же количестве присутствуют в другом кладе, датированном 1035 годом. В этих кладах также есть несколько испанских монет Омейядов, которые, вероятнее всего, попали туда через Ирландию.

Представляется вероятным, что торговля с Балтикой, доходящая до Норвегии, возможно, даже с таких удаленных территорий, как Киевская Русь, была важнее, чем с норвежскими колониями в Атлантике. Саги многократно упоминают о таких связях, особенно те, в которых повествуется о юности Олава Трюгвассона на Руси и о бегстве святого Олава к киевскому двору в 1028 году, после его изгнания из Норвегии Кнудом. Эти политические связи, по всей видимости, включали экономические контакты. Из саги о святом Олаве мы узнаем о великом мореходе, который совершал регулярные морские путешествия на территорию Руси и обратно. А шесть кораблей, привезенных Олавом Трюгвассоном из Киева, по-видимому, были нагружены шелками. Нет сомнений в том, что эти шелка, как и те, что носили Магнус, Кнуд и святой Олав, были русского происхождения, как, вероятно, и те, что были подарены святому Олаву Астрид Шведской.