Северная Корея: вчера и сегодня - [99]

Рабочий день в Корее начинался в семь или восемь часов утра и длился, вместе с обязательными ежедневными собраниями, около 10 часов. Продолжительность рабочей недели — шесть дней, так что на долю простого человека выпадало не слишком много свободного времени, особенно если учесть практически полное отсутствие бытовой техники в северокорейских домах. Тем, наверное, ценнее были редкие свободные часы и дни.

Об одном из самых популярных способов проведения свободного времени можно было составить представление, разок прогулявшись по какому-нибудь пхеньянскому парку. Воскресенье — время пикников, очень популярных в Корее (кстати, не только в Северной, но и в Южной). В свободные дни пхеньянцы большими, человек по 10, компаниями отправлялись в обширные городские парки или в пригородный парк Тэсонсан. Там, облюбовав местечко, такая компания располагалась надолго, часто на весь день. На траве раскладывалась еда и, иногда, немного выпивки. Все участники пикника по очереди пели песни, потом часто затевались игры, какие-нибудь шутливые полуспортивные соревнования. За соревнованиями следовали танцы, за ними — опять песни. Изредка в компаниях можно было увидеть и магнитофон, но чаще музыку заменяли хлопки в ладоши. Иногда рядом с особенно большой компанией можно было увидеть автобус или машину: это выехали на отдых работники какого-нибудь предприятия вместе со своими семьями.

Время от времени на глаза попадались группки картежников. Кстати сказать, в отличие от Южной Кореи, где в ходу японские игральные карты хватху (сами они — вариация на тему португальских игральных карт XVI столетия), на Севере получили распространение в основном попавшие туда из Советского Союза карты западного образца. Говорят, что еще в конце семидесятых увидеть в Пхеньяне группу людей, открыто играющих в карты, было почти невозможно — это было категорически запрещено.

Корейцы вообще очень музыкальны, очень любят петь (обстоятельство, широко используемое и официальной пропагандой). По вечерам в выходные дни часто можно было увидеть кружки людей, которые поют, усевшись по-корейски, на корточках, вокруг гитариста (вообще, самый распространенный ныне в народе музыкальный инструмент — гитара). Мурлыкают под нос песенки прохожие на улицах, особенно часто — молодые девушки. Репертуар этого пения заметно отличается от того, который каждодневно звучит по радио: в народе, разумеется, популярны не марши, а лирические мелодичные песни в духе советской эстрады тридцатых годов, времен Дунаевского. Впрочем, Ким Ир Сен упоминается в большинстве из них, ведь других-то текстов в КНДР ныне нет.

По главным праздникам на площади Ким Ир Сена (у Народного дворца учебы) — главной площади корейской столицы — устраивались танцы, в которых по традиции участвовали и живущие в Пхеньяне иностранцы. Танцы начинались около 19.00 и продолжались примерно час, их снимало и телевидение. Надо сказать, что зрелище это достаточно эффектное и впечатляющее. Мужчины приходили в своих лучших костюмах, женщины — в ярких, разноцветных платьях традиционного покроя. Необычная нарядность одежд, музыка, яркий свет прожекторов создавали ощущение большого, всеобщего праздника.

Часто в самых красивых местах города можно было увидеть свадьбы. Молодожены фотографировались на фоне театра Мансудэ, на берегу Потхонгана. Минимальный возраст вступления в брак до начала восьмидесятых был очень велик: 27 лет для мужчин и 25 лет для женщин. Потом его несколько снизили, и в 1985 г. он составлял соответственно 24 и 22 года (между прочим, об этих нормах официально нигде не сообщается). На наши вопросы о причинах таких ограничений корейские чиновники и преподаватели часто отвечали, что «молодость должна вся без остатка быть посвящена служению Великому Вождю, делу строительства социализма и коммунизма». Категорически запрещалось жениться (и выходить замуж) студентам, даже если они уже в весьма солидных годах. Если такой великовозрастный студент все-таки вступал в брак, то он автоматически отчисляется из университета. Такое же наказание теоретически полагалось за сексуальные отношения, хотя на практике на это часто смотрели сквозь пальцы.

Одно из впечатлений, оставшихся у меня от общения с северокорейскими студентами — это чрезвычайно низкий уровень их знаний об окружающем мире. При это надо учесть, что жили с нами особо отобранные студенты, в массе своей неплохо занимающиеся. Впрочем, винить их самих в этом никак нельзя, ибо кимирсеновским правительством сделано буквально все, чтобы они знали как можно меньше. Иностранная литература, история зарубежных стран в школе не изучаются, на полках магазинов нет почти никакой иностранной литературы, так что от мировой культуры корейцы ограждены надежно. Изучение всего некорейского постоянно шельмуется, объявляется «низкопоклонством перед иностранщиной», которая бичуется северокорейской пропагандой денно и нощно. Но ведь и «корейское» в КНДР обычно означает «кимирсеновское» или «чучхейское». Поэтому и своя традиционная культура замалчивается как «феодальная» и «реакционная», оставаясь по большей части неизвестной современным корейцам. Все это — и мировую культуру, и национальные традиции пытаются заменить некоей искусственной «чучхейской культурой».