Северная экспедиция Витуса Беринга - [54]

18 августа Стеллер проснулся и услышал разговоры о земле; он тут же выбежал на палубу, чтобы узнать, что происходит. В течение путешествия Стеллеру не раз казалось, что земля на горизонте, и он громко об этом объявлял и ругал офицеров за то, что они не хотят подойти ближе и исследовать ее, так что, возможно, не стоило удивляться, что, увидев его на палубе, о земле с ним никто не заговаривал. «Однако, возможно, все уже договорились не упоминать ничего об увиденной земле»[183], – ворчал он, потому что никто из них не подтверждал, что видел берег; Стеллер был совершенно уверен, что это либо очередная попытка подшутить над ним, либо же сушу узрели «в весьма необычном месте – на юге». Затем он заявил, что землю хорошо было видно с утра, прежде чем она спряталась в тумане. «То, что земля недалеко, было сразу очевидно по количеству бурых водорослей, плывущих в нашу сторону»[184]. А «то, что западный ветер внезапно стих», стало для него еще одним доказательством, что они идут между Америкой и неким островом на юге. Офицеров откровенно не интересовала никакая «земля», и Стеллер очень злился, потому что считал, что они специально притворяются, что не видят землю, чтобы им не пришлось исследовать ее и наносить на карту. «Оставлять ее без внимания было совершенно недопустимо», – возмущался он.

Когда Стеллер спросил, что это за местность, Ваксель ответил: «Земля Жуана да Гаммы [sic]» (скорее всего, при этом он подмигнул остальным, потому что уж кто-кто, а он не верил в мифические острова, на которые они попусту потратили столько драгоценного времени). Стеллер был сторонником «месье Делиля» и его карты и напомнил себе, что, в конце концов, является членом Академии наук, а не просто невежественным моряком. 19-го числа Стеллеру снова показалось, что он увидел землю, «но никто, кроме меня и еще нескольких человек, не верил и не видел ее», хотя все признаки были налицо: стихающий ветер, водоросли, морские млекопитающие и «вид трески, которая живет в прибрежных водах на глубинах не более 90 саженей»[185]. Возможно, треску в тот день моряки съели на обед. 20 августа, когда они повернули дальше на юг, Ваксель «насмешливо спросил, вижу ли я все еще землю». Но Стеллер, которого никогда не приглашали на обсуждение важных решений, писал в своем обычном язвительном тоне, что «они не видят дальше, чем позволяет им их природа и опыт»[186]. В этом регионе никакой земли нет, и в лучшем случае кто-то мог увидеть разве что облака на горизонте. Чем дальше они продвигались, тем сильнее становились споры и трения.

Затем наступили несколько дней хорошего восточного ветра, после которых на корабль снова налетела «свирепая» буря, во время которой «тяжелые шквалы и волны»[187] захлестывали палубу. 27 августа Беринг снова вызвал троих старших офицеров в каюту для очередного совета: от запасов воды осталась лишь треть, и они знали, что этого недостаточно, чтобы добраться до Авачинской губы на Камчатке, «если продолжат дуть встречные ветры»[188]. По их вычислениям, до пункта назначения предстояло идти около 1240 морских миль, но с нынешней скоростью они доберутся до нее лишь через два с половиной месяца. Они согласились снова повернуть корабль к северу «ради безопасности»[189] и «подойти ближе к земле, чтобы найти хорошее место для стоянки и набрать достаточно воды, чтобы хватило до возвращения без страданий, даже если будут и дальше дуть встречные ветры»[190], о чем все подписали соответствующий документ. Стеллер прокомментировал в своем дневнике, что, конечно же, если бы они просто наполнили все бочки пресной водой, когда месяц назад были в полной безопасности на острове Каяк, то эта новая задержка и поиски были бы не обязательны.

Корабль пошел к северу под хорошим ветром и чистым небом, и вскоре показались признаки близкой земли: морские львы, чайки и плавучая растительность. 29 августа они увидели скопление пяти небольших островов, а на горизонте – землю, напоминавшую материк, и подошли ближе в поисках безопасного места для высадки. К полудню «Святой Петр» встал на якорь с восточной, подветренной стороны острова Нагай, одного из самых крупных островов Шумагинской группы – его длина составляет около 50 километров. Всего в Шумагинскую группу входят 50 островов различного размера. Погода была идеальной для высадки на берег – слабый ветер и чистое небо, – так что днем Ваксель отправил Юшина к острову в небольшой лодке, чтобы найти хорошее место для стоянки. Около восьми вечера они решили перевести корабль к месту между Нагаем и небольшим островком под названием Ближний, чтобы «защитить его от многих ветров»[191]. Они оказались окружены целым скоплением небольших островов; сейчас это место метко назвали «Островным заливом». Позже тем вечером Хитрово увидел вдалеке пламя, горевшее на небольшом островке на расстоянии около восьми миль к северо-западу (ныне он носит название остров Тернер).

Утром Ваксель организовал два отряда: один, под началом Хитрово, отправился разузнать о пламени на острове Тернер, а другой, который возглавил Эзельберг, высадился на ближайший остров Нагай в поисках пресной воды. Беринг предложил Стеллеру отправиться вместе с Эзельбергом, и тот «с большой радостью» согласился. Отношения между Стеллером и остальными не улучшились, и он подозревал, что предложение Беринга – это отвлекающий маневр, «чтобы морским офицерам досталась честь ожидавшейся первой встречи»