Северная экспедиция Витуса Беринга - [26]

Хотя самые высокопоставленные чиновники Якутска, Иркутска и Тобольска, а также самые богатые торговцы пушниной старались подражать западноевропейской роскоши, но культура в понимании Анны и Витуса Берингов в Сибири по большей части отсутствовала. Так что они привезли частичку привычной петербургской жизни с собой. Тысячи рабочих и сотни вьючных лошадей были задействованы только для того, чтобы Беринги как можно меньше страдали от некомфортных условий Сибири. Они спали в палатках так редко, насколько было возможно, и путешествовали с целой свитой слуг. Во время переходов командор вел себя в полном соответствии с репутацией сурового человека, а сплавляясь по рекам на лодках, наравне со всеми терпел облака мух и комаров. Но как только Беринги добирались до городов и реквизировали для себя лучший дом, слуги ставили на стол серебряную посуду для повседневных обедов и изящный фарфоровый сервиз на тридцать шесть персон для торжественных случаев. На званых ужинах Беринги выделялись и одеждой: в багаже Анны содержалась большая коллекция шелковых, бархатных и хлопчатобумажных платьев, обшитых горностаем и парчой. Беринг надевал роскошный камзол с накрахмаленным воротником, припудренный парик и атласные брюки. Они носили льняные рубашки, начищенные туфли и шелковые чулки, более уместные скорее при дворе в Санкт-Петербурге, а выходя на улицу в мороз, кутались в элегантные шубы. Их апартаменты были украшены канделябрами, а в лакированных шкатулках хранились драгоценности и другие внешние атрибуты имперской утонченности и роскоши – все это сразу говорило о том, что они находятся на несколько ступеней выше местной сибирской аристократии[45].

Одним из самых вопиющих предметов роскоши в доме Берингов был клавикорд – музыкальный инструмент, похожий на фортепиано. Можно лишь посочувствовать той лошади, которой пришлось тащить его на своей спине. Впрочем, Анне в холодные сибирские годы клавикорд, скорее всего, принес немало радости: она могла учить детей играть или оживлять унылые вечера с другими офицерскими женами или сибирскими сановниками.

Беринг прибыл в Якутск в октябре 1734 года, и увиденное ему совсем не понравилось. Шпанберг оставил в городе бо́льшую часть снаряжения, которое должен был переправить в Охотск, потому что обещанные лодки для него никто не построил. Скорняков-Писарев, бывший дворянин, а ныне – ссыльный, которому приказали организовать строительство речных лодок и подготовку Охотска к экспедиции, еще не прибыл туда, где должен был приступить к работе. Они с Берингом не понравились друг другу при первой же встрече. Скорняков-Писарев заявил, что люди, которые должны были помочь ему с выполнением поставленных задач, не явились, и оправдывал этим свое бездействие, предоставив Берингу самому разбираться в ситуации. Но у того не было ни времени, ни ресурсов, чтобы разрешать все проблемы лично, и он рассчитывал на Скорнякова-Писарева: как ему без лодок перевезти снаряжение для экспедиции через горы? Если ему придется заниматься еще и организацией строительства лодок, задержка составит несколько месяцев. Тысячи прибывших людей не имели ни крова, ни пищи, и Берингу пришлось перескакивать от одной проблемы на другую, туша маленькие пожары недовольства и борясь с бесчисленными мелкими неожиданными трудностями; времени на полноценное планирование экспедиции у него не оставалось.

Одной из главных задач, поставленных перед Берингом, стало исследование и нанесение на карту всех рек, впадающих в озеро Байкал. Правительство хотело узнать, можно ли там проложить полноценный морской путь, по которому европейские купцы смогут путешествовать в Азию. Одна эта миссия была едва ли не сложнее, чем плавание по Тихому океану.

Одной из главных задач, поставленных перед Берингом, стало исследование и нанесение на карту всех рек, впадающих в озеро Байкал; кроме того, его люди должны были дойти по трем крупнейшим сибирским водным артериям – Оби, Енисею и Лене – до самого Студеного моря и пройти вдоль арктического побережья. Правительство хотело узнать, можно ли там проложить полноценный морской путь, по которому европейские купцы смогут путешествовать в Азию. Английские и голландские торговцы в прошлые века несколько раз пытались найти северо-восточный проход, но все эти попытки закончились неудачей или катастрофой. Одна эта миссия, возложенная на Великую Северную экспедицию буквально в самый последний момент, была едва ли не сложнее, чем плавание по Тихому океану, которое являлось главной целью всей экспедиции[46].

Один из первых исследовательских отрядов, организованных Берингом, возглавил Дмитрий Овцын, молодой лейтенант, которому выдали под начало 56 человек. В конце 1733 года они построили дубель-шлюпку «Тобол» и спустя несколько недель отплыли на север из Тобольска по Оби в сопровождении нескольких плоскодонок и примерно восьмидесяти солдат. Вооруженные бойцы должны были идти вдоль берега реки параллельно экспедиции, обеспечивая защиту от возможных нападений со стороны аборигенов. Перед Овцыным стояла задача выйти через Обскую губу к арктическому побережью, затем повернуть на восток и проплыть вдоль берега до устья Енисея. Это потрясающее плавание стало настоящим подвигом; Овцын невероятным образом сумел выполнить задание, потратив на него несколько лет: сначала пробрался через льды Обской губы, затем прошел вдоль арктического побережья и в 1737 году повернул на юг, вверх по течению Енисея.