Северная Африка в IV—V веках - [77]

Шрифт
Интервал

. Поэтому личная святость священнослужителя не может рассматриваться как критерий его принадлежности к истинной церкви, и совершенное им крещение действительно независимо от его личных достоинств. В этой концепции, несомненно, сказывалось стремление католических теологов лишить вопрос о связи их церкви с епископами-«предателями» той остроты, которую он приобрел в начале IV в. и все еще сохранял в конце IV — начале V в. Таким образом, полемика между двумя направлениями в африканском христианстве неизбежно развертывалась — хотели того или нет участники этой полемики — главным образом вокруг проблемы отношений церкви с окружающим ее миром. Эта проблема стала центральной для широких слоев верующих в период интенсивного изменения социально-политической роли христианства, поэтому любой церковный конфликт, если он принимал достаточно широкий характер, не мог не затронуть ее в той или иной степени. Если представители ортодоксальной теологии {225} в Африке разрабатывали теории, соответствующие изменившемуся положению их церкви, то руководители донатизма использовали ту оппозицию, которую вызывали эти изменения. Следовательно, и в чисто теологическом плане конфликт между донатистской и ортодоксальной церквами отражал в известной мере борьбу различных социальных тенденций внутри христианства.

Необходимо вместе с тем отметить, что донатистская церковь не ограничивалась выдвижением идей и лозунгов, импонирующих эксплуатируемым слоям христиан, но и прямо подчеркивала свою близость к «беднякам». Донатистские епископы провозглашали свою церковь «церковью бедных», а говоря о своих единоверцах, они применяли термин compauperi [617].

Указанные особенности идеологии донатизма обстоятельно и во многих случаях глубоко изучены Бриссоном. Однако мы не можем согласиться с тенденцией этого исследователя изображать донатизм второй половины IV — начала V в. как «религию бедных» и видеть в нем последовательное продолжение и развитие религиозных концепций Тертуллиана и Киприана. Бриссон полагает, что такой характер донатизму придали «революционные циркумцеллионы», которым руководители донатизма, нуждавшиеся в их поддержке, в конце концов позволили превратить свою церковь в «церковь бедных», «слить их попытку революции с защитой оппозиционной церкви» [618]. Вместе с тем Бриссон не сомневается в искренней и последовательной враждебности донатистского епископата римскому государству [619]. Каждое из этих положений вызывает, на наш взгляд, серьезные оговорки и возражения.

Вряд ли можно согласиться с тем, что в развитии африканского христианства существовала некая единая линия: Тертуллиан — Киприан — донатизм. Во-первых, было бы неправомерно отождествлять концепции Тертуллиана и Киприана. Выше уже говорилось о влиянии на идеологию Киприана изменений социального состава христианских общин; добавим, что этого писателя вообще трудно считать сторонником некоей строгой и последовательной доктрины. Взгляды, которые им высказывались, зависели от кон-{226}кретных условий религиозной борьбы в тот или другой период, Так, настаивая на вторичном крещении еретиков и идя на конфликт с римской церковью, он в отдельные моменты требовал терпимого отношения к «падшим», призывал примириться ради единства и мира с недостойными прелатами, заявляя, что бог сам разделит праведных и неправедных в должное время [620]. Донатисты использовали в своей полемической литературе наиболее подходящие им высказывания Киприана, но в то же время на другие стороны его учения опирались католики, ведя полемику с донатистами [621]. Еще менее возможно сближать донатизм с идеями Тертуллиана. Декларации донатистов о «бедности» их церкви так же далеки от резких выступлений Тертуллиана против богатства, как их иерархическая церковная организация от примитивных христианских общин его времени. Бриссон думает, что донатисты отождествляли разделение между богатыми и бедными с разделением между греховностью и святостью [622]. Если это предположение, может быть, в какой-то степени оправдано применительно к неимущим донатистам или агонистикам, то нет никаких оснований приписывать подобные взгляды епископам или донатистской церкви в целом. Отношение донатистского клира к борьбе трудящихся против социальной несправедливости видно достаточно отчетливо из его позиции во время восстаний агонистиков. Эти восстания неизменно приводили к тому, что донатистская церковь оказывалась в одном лагере с государством и имущими классами и вместе с ними вела борьбу против своих вчерашних союзников.

Отношение руководителей донатизма к государственной власти вообще далеко не всегда определялось провозглашенным ими принципом невмешательства государства в церковные дела. В период правления Юлиана донатистские епископы не только обратились к языческому императору с просьбой о разрешении их вероисповедания, но и воспользовались помощью провинциальных властей для разгрома католической церкви в Мавретании. Этот факт {227} неоднократно использовался впоследствии против них католическими полемистами [623]. В 90-х годах IV в. донатистский карфагенский епископ Примиан, преследуя группу епископов своей церкви, не признававших его полномочий, опирался на поддержку городских магистратов и провинциальных властей. Впоследствии, желая лишить сана некоторых оппозиционных ему епископов, он передал это дело на рассмотрение проконсула язычника Герода, который подтвердил притязания Примиана 


Еще от автора Герман Германович Дилигенский
Социально-политическая психология

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Последняя крепость Рейха

«Festung» («крепость») — так командование Вермахта называло окруженные Красной Армией города, которые Гитлер приказывал оборонять до последнего солдата. Столица Силезии, город Бреслау был мало похож на крепость, но это не помешало нацистскому руководству провозгласить его в феврале 1945 года «неприступной цитаделью». Восемьдесят дней осажденный гарнизон и бойцы Фольксштурма оказывали отчаянное сопротивление Красной Армии, сковывая действия 13 советских дивизий. Гитлер даже назначил гауляйтера Бреслау Карла Ханке последним рейхсфюрером СС.


Кронштадтский мятеж

Трудности перехода к мирному строительству, сложный комплекс социальных и политических противоречий, которые явились следствием трех лет гражданской войны, усталость трудящихся масс, мелкобуржуазные колебания крестьянства — все это отразилось в событиях кронштадтского мятежа 1921 г. Международная контрреволюция стремилась использовать мятеж для борьбы против Советского государства. Быстрый и решительный разгром мятежников стал возможен благодаря героической энергии партии, самоотверженности и мужеству красных бойцов и командиров.


Меч сквозь столетия. Искусство владения оружием

Издательская аннотация: Автор повествует об истории фехтования и развития клинкового оружия, охватывая период от Средневековья до XIX века. Вы узнаете о двуручном мече, рапире, кинжале, сабле, палаше и дуэльной шпаге. Книгу дополняют фрагменты древних манускриптов.Аннотация Лабиринта: Альфред Хаттон создал один из самых захватывающих трудов, посвященных фехтованию и развитию клинкового оружия. Эта книга погружает читателя в эпоху рыцарства и обрисовывает краткую историю сражений на холодном оружии, начиная с боев закованных в броню профессиональных воинов Средневековья и заканчивая джентльменскими дуэлями девятнадцатого столетия.


«Встать! Сталин идет!»: Тайная магия Вождя

«Сталин производил на нас неизгладимое впечатление. Его влияние на людей было неотразимо. Когда он входил в зал на Ялтинской конференции, все мы, словно по команде, вставали и, странное дело, почему-то держали руки по швам…» — под этими словами Уинстона Черчилля могли бы подписаться президент Рузвельт и Герберт Уэллс, Ромен Роллан и Лион Фейхтвангер и еще многие великие современники Сталина — все они в свое время поддались «культу личности» Вождя, все признавали его завораживающее, магическое воздействие на окружающих.


Агония белой эмиграции

В книге освещается история белой эмиграции от Великой Октябрьской социалистической революции и гражданской войны до конца второй мировой войны. Автор исследует те процессы и тенденции, которые привели в конечном итоге эмиграцию к ее полному идейно-политическому краху.«Указатель имен» в электронной версии опущен. (DS)Концы страниц обозначены так — /123/. (DS)


Громкие убийства

На страницах этой книги содержатся сведения о самых громких убийствах, которые когда-либо были совершены человеком, об их причинах и последствиях. Перед читателем откроются тайны гибели многих знаменитых людей и известных всему миру исторических личностей: монархов и членов их семей, президентов, революционеров и современных политических деятелей, актеров, певцов и поэтов. Авторы выражают надежду, что читатель воспримет эту книгу не только как увлекательное чтиво, но и задумается над тем, имеет ли право человек лишать жизни себе подобных.