Север и Юг - [25]

«…руки бы ему оторвать», — подумала Фог, но вовремя прикусила язык.

— Вольный Мастер, — хмуро пояснил Сидше, не отходя от дверей. — Два с половиной года назад. Сказал, что нерабочие капсулы удалил и заодно, для баланса, отопление убрал. То, что он сделал, опасно?

— Если опять в грозу попадёте, и придётся на полной скорости удирать — ничего хорошего не выйдет, — призналась Фог, отстегивая окулюс. — Тот Мастер, наверно, хотел подзаработать, вот и снял исправные капсулы, чтобы продать их потом втридорога. У вас очень хорошие механизмы на дирижабле, ясно, что их киморт делал, а не простой человек. Сплавы все качественные, ни одна из видимых капсул в замене не нуждается — а ведь двадцать два года прошло! Обычно-то через пять-шесть лет часть заменять приходится, у нас дома половина заказов была на замену.

— Плохо, — вздохнул Сидше. — Ремонт дорого встанет?

— Гм, — задумалась Фогарта. — Если бы я делала, то взяла бы за полную переделку пару чистых сапфиров — вот такого размера, как у вас на цепочке, капитан. Это за работу. А за материалы — сорок две серебряные монеты за типовые капсулы. Если под заказ — то восемьдесят пять. Я навскидку говорю, — спохватилась она. — Точно скажу, когда подсчитаю, сколько именно капсул нужно.

— Что ж, значит, будем в оазисе Мастера искать. Или киморта, — подытожил Сидше невесело. — Как ты это проглядел, Калум? Впрочем, с тобой я после поговорю. Ступайте за мной, красавица — самое время для обеда.

Перед тем, как выйти, Фог снова раскланялась с Мастером, заметив, что Сидше это не понравилось. За обедом она спросила, почему он так насмешливо обращается с Калумом.

— Не жалейте его, прекрасная госпожа, — усмехнулся капитан, ягоду за ягодой отщипывая от тяжёлой грозди. — Вы знаете, за что его продали, как раба? Он снасильничал дочь своего учителя, когда ходил в подмастерьях.

Фог бросило в холод.

— Интересно, — только и смогла произнести она, чувствуя озноб. — А много у вас на корабле свободных?

— Оба пилота и телохранитель, — ни на секунду не задумался Сидше. — Телохранитель — вообще человек особый, я в своё время его мать нашёл и выкупил из рабства. С тех пор вернее человека нет. Пилотов я тоже из больших долгов выручил и всему обучил… А прочим не верьте — облик обманчив.

— Значит, остальные как Калум?

— Да.

— И каково вам путешествовать с людьми, которые вас ненавидят?

Фог правда не хотела этого говорить — само вырвалось. Но Сидше только рассмеялся:

— Нескучно, красавица. Нескучно.

Через два дня дирижабль достиг цепи озёр. Стоянку устроили в пятичасовом переходе от города, между холмов. Капитан уверял, что это импровизация, но Фогарта не верила — слишком сноровисто работала команда, используя вместо причальной мачты оголённое до самой вершины дерево. Полностью опускать на землю «Штерру» не стали — закрепили тросы и сбросили две веревочные лестницы. Сидше велел носильщикам доставить вниз несколько плотно увязанных тюков, а затем вместе с телохранителем, голубоглазым северянином-исполином, отправился к опушке леса, милостиво разрешив Фог погулять по округе часок-другой.

— Только далеко не уходите, красавица, — зубоскалил он. — А то вдруг «Штерру» ветром унесёт, а вас тут позабудут?

Фогарта это запомнила; впрочем, углубляться в южные леса ей и не хотелось.

Первым делом она развеяла прах Оры с холма, над лугом — и наконец отпустила её из своего сердца. Потом пришлось вспомнить и о насущных нуждах. Фог отыскала неподалёку от места стоянки заводь почище, искупалась и постирала кое-что из одежды. Затем расстелила на берегу одеяло, спустила с дирижабля маятник и снова взялась за поиски Алаойша.

Получалось из рук вон плохо.

Сначала маятник, как намагниченный, тянулся к одной и той же точке на севере, между Восточным и Южным Лоргинариумом, но потом начинал с жутким скрипом сползать к югу — к Дабуру. Это повторялось из раза в раз, словно его вела чья-то рука. Фог решила перебрать механизм или вовсе сложить новый, как только появится минутка, и принялась изучать уже готовые пометки на карте, чтобы выявить хоть какую-то общую закономерность.

Тогда-то и явился Сидше.

— Прекрасная госпожа отдыхает?

— Работает, — весело откликнулась Фогарта, не отвлекаясь от карты. — И сушит волосы.

— И платье, — расхохотался капитан, дёргая за ярко-малиновый шелк, трепещущий на низко склоненной ветке. — Все киморты так охочи до чистоты?

— По-разному бывает. Мне просто вода нравится, так бы и плавала. Учитель шутил, что у меня в предках или рыбы, или пираты, — улыбнулась Фог.

Сидше присел рядом и бесцеремонно разворошил её вещи, продолжая зубоскалить:

— Пираты? Что ж, очень может быть. Ах, эти грозные очи! Даже мой верный телохранитель спросил, нет ли у вас, красавица, северной крови. О, что это? Какой занятный цвет!

Капитан вытащил со дна сумки продолговатый ярко-зелёный брусок и осторожно принюхался к нему. Смешно выгнул одну бровь, фыркнул, ковырнул ногтём восковатую поверхность, снимая длинную стружку…

— Это мыло, — охотно объяснила Фогарта. — Мне подарил его Дёран, друг учителя — и мой друг тоже, впрочем. Он часто приносит разные интересные штуки из путешествий. Учителю Дёран обычно дарил книги или механизмы, а вот меня баловал разными сластями — и запахами. Я ведь почти нигде не бывала, а он говорит — для того, чтобы чужой край узнать, нужно почувствовать его вкус и аромат. Вот это мыло смешано с маслом каких-то восточных плодов, их Дёран тоже в тот раз притащил, целую сумку. Они круглые, в зелёной кожуре, а внутри у них дольки. А на вкус мякоть кислая, немного щипучая и свежая. Алаойш из этих зелёных шариков пристрастился сок отжимать и холодный напиток делать, тогда такое лето жаркое было!