Севастопольские записки - [11]
— На кордон Мекензия № 1, там расположилась группа.
Богданов отправился встречать батареи.
Пока я разговаривал с ним, разведбатальон в полном составе с броне- и танковой ротами прибыл в назначенное место, и Антипин организовал разведку в направлении Дуванкоя.
К полуночи мы уже имели данные разведки. Оказывается, наши войска ведут бой в Дуванкое. Немцы продолжали вклиниваться в направлении Черкез-Кермен (Крепкое). Об этих данных я доложил Петрову и добавил, что у нас возникла мысль сбить вклинившегося противника. Иван Ефимович согласился с нами, приказав не тянуть с выполнением этой задачи.
К рассвету батальон вышел на исходное положение и совместно с моряками около 9 часов утра начал контратаку. Положение было восстановлено, хотя и дорогой ценой.
Хуже обстояли дела на участке 3-го полка морской пехоты. Полк сдал противнику Черкез-Кермен и начал откатываться к кордону Мекензия № 2. К моменту получения этих данных к нам на вспомогательный пункт управления — ВПУ, как стал называться наш передовой армейский наблюдательный пункт, заехал командарм. Узнав об отходе 3-го полка, приказал мне немедленно выехать туда и, действуя от его имени, принять необходимые меры.
— Полагайте себя ответственным представителем штаба армии. Часа через три-четыре я вновь заеду к вам. Доложите о принятых мерах.
Петров уехал в 8-ю бригаду морской пехоты, а я отправился в 3-й полк. Километрах в трех от временного пункта управления навстречу начали попадаться разрозненные группы пехотинцев. На вопрос: «Где штаб полка?» — неопределенно махали рукой назад.
Командир полка Затылкин находился неподалеку от лесного кордона Мекензия № 2, откуда он с группой командиров, среди которых оказался и прокурор, наблюдал за атакой кордона немецкими войсками и отходом наших бойцов.
Пришлось, действуя от имени командарма, побудить Затылкина организовать контратаку, отбить кордон, пока немцы в нем не закрепились.
Контратака увенчалась успехом. Однако уверенности в том, что Затылкин удержит кордон, не было. Каким-то неинициативным был этот человек. Кто и когда назначил его командиром полка? И к тому же не обычного, а морской пехоты, храбрых бойцов, но, к сожалению, слабо знающих основы пехотного боя, в основном матросов с кораблей.
Возвратившись на ВПУ, я застал на нем Петрова. Он, оказывается, ожидал моего приезда. Выслушав доклад, он согласился, что из Затылкина командира полка не получится, и сказал, что срочно примет меры. Тут же командарм сообщил, что сейчас организуются три сектора обороны Севастополя. Район, где расположен ВПУ, входит в 3-й сектор, комендантом которого назначается контр-адмирал Н. О. Абрамов, но ВПУ по-прежнему остается вспомогательным пунктом управления всей армии до прихода дивизий. После их прихода управление обороной будет перестроено и комендантами секторов станут командиры дивизий.
На мой вопрос, каково сейчас положение главных сил, Иван Ефимович ответил:
— Теперь все в порядке. Коломиец сбил последний немецкий заслон у Коккоз (Соколиное). Армия через Ай-Петри — Алупку будет двигаться к Севастополю.
Придется тебе здесь посидеть еще несколько дней, а там видно будет, — сказал он мне на прощанье.
Поздно вечером позвонил Крылов.
— Об обстановке можете не докладывать, — сказал он. — Мне рассказал командарм. Утром никуда не отлучайтесь. К вам приедет майор Шевцов с приказом по организации обороны. Внимательно изучите его. Сообщите полные данные: какие части и подразделения действуют в полосе вашего сектора, кто ими командует, и к 11.00 доложите мне. Затылкина командарм сместил и назначил вместо него подполковника Гусарова. Насколько мне известно, командир он хороший, в нем можно быть уверенным. Еще раз обращаю внимание на необходимость укрепления фронта на этом направлении. Это я говорю вам как представителю штаба армии, от имени которого действуйте.
Оборону надо было укреплять. Сухопутных, точнее полевых, войск не было. Дивизии еще не подошли. С первых дней нашего отхода из района Перекопа командование Черноморского флота, обеспокоенное сложившейся обстановкой, начало формировать батальоны из личного состава кораблей и школ учебною отряда. На усиление Севастопольского гарнизона прибыла с Кавказа 8-я бригада морской пехоты полковника В. Л. Вильшанского.
На нашем участке, не считая 8-й бригады, было 13 разных местных частей и отрядов. Одни из них подчинялись начальнику береговой обороны, другие — штабу флота. Для того чтобы упрочить оборону, необходимо было подчинить их единому командованию. Это упорядочение не обходилось без курьезов и жалоб. И только благодаря твердости командарма Петрова и зачастую его жесткости пагубность разобщенности действий устранялась.
Приказ, как и обещал Крылов, доставили. Но привез его не майор Шевцов, а майор Харлашкин. Это был документ исключительной важности, поставивший точки над «и» В нем ясно и четко была определена система организации обороны. А главное, пункты приказа были настолько понятны, что совершенно исключали какое-либо иное толкование. Отныне командование обороной Севастополя сосредоточивалось в одних руках. Все войска, вне зависимости от их рода, подчинялись командующему Приморской армией.
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эту книгу можно назвать книгой века и в прямом смысле слова: она охватывает почти весь двадцатый век. Эта книга, написанная на документальной основе, впервые открывает для русскоязычных читателей неизвестные им страницы ушедшего двадцатого столетия, развенчивает мифы и легенды, казавшиеся незыблемыми и неоспоримыми еще со школьной скамьи. Эта книга свела под одной обложкой Запад и Восток, евреев и антисемитов, палачей и жертв, идеалистов, провокаторов и авантюристов. Эту книгу не читаешь, а проглатываешь, не замечая времени и все глубже погружаясь в невероятную жизнь ее героев. И наконец, эта книга показывает, насколько справедлив афоризм «Ищите женщину!».
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.