Севастопольская хроника - [77]

Однако не в его характере ждать. Да еще почти в западне — впереди эшелоны и позади тоже, а авиация немцев, почуяв добычу, бьет по путям. Генерал взял дрезину и через четыре часа был уже в Брянске. То, что он увидел тут, поразило его еще сильнее, чем на той станциешке, где застряли его эшелоны: все пятьдесят путей, от семафора до семафора, забиты. Комендант спит за столом. Генерал разбудил его.

— Что у вас делается?

— Товарищ генерал, ничего не знаю. Я уже семь суток не сплю, не знаю, где и что у меня делается. Одно несомненно — что станция забита так, что ее никакими мерами не разгрузишь.

Генерал спросил коменданта, может ли он собрать начальников эшелонов. Комендант заморгал слипающимися глазами и чистосердечно ответил:

— Не знаю.

— Тогда иди спать, — нестрого сказал Петров, — а я сам все сделаю. Иди спать — повторил он тоном приказания.

— А что мне будет за это? — спросил комендант.

— Ничего не будет, — сказал генерал. — Забирайся в заднюю комнату и спи, пока не выспишься.

Генерал приказал сопровождавшим его работникам штаба корпуса найти и собрать всех командиров эшелонов и командиров полков.

— Да, — добавил он, — не найдете начальников — давайте заместителей командиров частей, какие попадутся.

Из окна комендантского помещения были видны эшелоны с танками, эшелоны с горючим и по соседству парк артиллерийский, машины, нагруженные снарядами полно людей в эшелонах, и все впритирку. «Вот будет каша, подумал он, — если налетит авиация!»

Через час была собрана огромная группа начальников и началась разгрузка станции. К вечеру станцию было не узнать: треть эшелонов была выведена на разъезды, другую часть подали вперед, свой корпус генерал решил вести маршем.

К вечеру станция хотя и не совсем, но разгрузилась. В сумерки прилетели «юнкерсы», бомбежка была ожесточенная, но она не принесла большого вреда — войска своевременно отошли от станции. После налета генерал построил корпус и повел его к месту назначения. Долго не мог найти штаб армии, а когда разыскал, то начальник штаба армии объявил, что имеет предписание расформировать 27-й корпус — все его дивизии расходятся по другим соединениям, а штаб корпуса расформировывается. Генералу Петрову надлежит явиться в Москву.

Разговор с генералом армии, начальником Генерального штаба и заместителем наркома обороны Г. К. Жуковым был коротким Жуков понимал, что Петрову жаль было расставаться с корпусом, но что было делать… Утешать не было времени, да и не любил он этого.

— В общем, — сказал он, — поедешь в Одессу командовать первым механизированным корпусом.

— А как добираться туда? — спросил Петров.

— Тебе укажут.

— А точнее?

— Чего ты спрашиваешь, — уже с оттенком недовольства сказал Жуков, — учить тебя, что ли?

Он пожелал успеха, жестко и как-то очень энергично пожал руку Петрову, — мол, визит окончен, — сел за стол.

В приемной сидел Рокоссовский. Петров был знаком с ним. Разговорились. Рокоссовский уже был в боях с немцами. В Москву вызван за новым назначением. Петрову очень хотелось расспросить его, что из себя представляет противник в бою. Условились: как только Рокоссовский освободится, пойти в ресторан гостиницы «Москва» и вместе пообедать.

…Четыре часа просидели генералы в ресторане. У Рокоссовского был с собой планшет, и он на карте показал, как проходило первое крупное сражение с гитлеровцами, сражение под Луцком, в котором участвовали наши танки. О еде генералы вспомнили, когда все уже остыло.

На следующий день генерал Петров возвратился в штаб корпуса. Сдав дела, взял с собой коменданта походного штаба, шофера — и в Одессу.

Три эшелона сменили: с одним добрались до Харькова, с другим — до Полтавы, а с третьим чуть-чуть не доехали до места — он застрял на крохотной станции. Тут Петров заметил на запасном пути салон-вагон, спросил у коменданта: «Чей?» Тот пожал плечами. Вагон был, правда, без прислуги, но находился в отличном состоянии, комендант дал паровоз.

Почти всю дорогу до Одессы над ними висела авиация противника. Были рады, когда наконец-то очутились на одесском вокзале. Красивый, просторный, южный вокзал был пуст. Над ним тоже побывали самолеты противника: в крыше зияли дыры, и стены и перроны были попорчены бомбами. Петров приказал осмотреть вокзал. При обходе нашли нескольких служащих, жавшихся в страхе под толстыми перекрытиями. С помощью этих служащих собрали всех. Генерал успокоил их и приказал привести в порядок вокзал: убрать мусор, осколки стекла и открыть все службы.

Не прошло и часа, как все задействовало: открылись парикмахерская, ларьки, буфет, билетная касса; на своем месте появился дежурный, заработал телеграф, даже открылась камера хранения.

Генерал побрился, позавтракал и пешком отправился в штаб группы войск, расквартированных в Одессе.

Первого механизированного корпуса в Одессе не оказалось, он был не то в Дубоссарах — небольшом городке на Днестре, в ста пятидесяти километрах от Одессы, не то в Первомайске.

Петров покидал штаб с неприятным осадком в душе. Недалеко от штаба увидел гараж, в котором стояли наготове машины. Начальник гаража спросил, надолго ли и какая нужна генералу машина. Петров ответил — ненадолго, часа на три-четыре. Начальник гаража дал штабной грузовик с запасом бензина. Петров предупредил водителя, чтобы тот взял с собой личные вещи. Шофер посмотрел на генерала с испугом: «Разве поездка надолго?» Петров сказал, что на войне всякое может быть.