Севастополь в огне. Корабль и крест - [54]

К Ньюкомбу подошел старый канонир с «Таифа». В свете факелов его красноватое лицо казалось багровым, длинные седые бакенбарды были обожжены и осыпаны пылью.

– Сэр, мы зарядили орудие картечью, но стрелять здесь больше нельзя.

– Может быть, вы хотите возглавить атаку?

– Это не мое дело! Но стрелять мы больше не будем. Разве что один раз, если эти черти вылезут.

– Милейший мистер Ньюкомб, стрелять здесь действительно нельзя! – раздался вдруг где-то поблизости знакомый каркающий голос Слейтера.

Ньюкомб взял факел из рук пехотинца, стоявшего рядом, и осветил черную фигуру военного советника. Он никак не ожидал увидеть его здесь, но ни один мускул на его лице не дрогнул.

– Вы пробовали убедить их сдаться? – совершенно спокойно, как ни в чем не бывало спросил Слейтер.

– Удивительно видеть вас в таком месте! – ответил Ньюкомб, возвращая факел солдату.

– Вы знаете, я люблю театр, особенно эффектные развязки.

– Тогда вы появились здесь как раз вовремя. Знаете, что эти дьяволы сейчас делают? Они пытаются замуровать себя в этом тупике и, судя по всему, собираются дорого продать свою жизнь.

За спиной у Слейтера из тени вышел матрос с «Таифа».

– Мистер Ньюкомб, капитан приказал мне передать вам корреспонденцию, – сказал он и протянул ему два конверта.

– Матрос, вы, кажется, сделали это не вовремя! – заявил Слейтер, который явно был недоволен.

В его желтых глазах мелькнула тень беспокойства.

Но Ньюкомб уже забрал письма и небрежно сунул их в карман.

– Мистер Ньюкомб, насколько хорошо вы знакомы с современной военной историей? – спросил вдруг Слейтер.

– Мне кажется, в достаточной степени.

– Тогда вы, надеюсь, знаете, за что командующий французскими войсками генерал Пеллисье, наш бравый союзник, получил свое элегантное прозвище Коптитель. Чем алжирские дикари лучше этих?

– Это не очень чистоплотный способ.

– Бросьте! Вы собираетесь ждать, пока они умрут с голоду? А вдруг для того, чтобы этот коридор стал для нас могилой, хватит не пушечного, а пистолетного выстрела? Посмотрите на свод! А так через два часа они сдадутся, или же мы сможем спокойно осмотреть их трупы.

– Стилет у них. Я уверен, – чуть подумав, сказал Ньюкомб.

– Вот и прекрасно, – ответил на это Слейтер и осведомился: – Вы заметили, что в этом коридоре есть естественная тяга в их сторону?

Ньюкомб поднял голову и посмотрел на пламя факела, который держал в руке тот самый пехотинец. Оно действительно слегка клонилось в сторону завала. Он снова взял его в руки и опустил. Здесь тяга была еще сильнее.

* * *

Биля высыпал на ладонь чай и сахар, смешал их, закинул в рот и стал медленно пережевывать. Пластуны соорудили из больших камней что-то вроде небольшой крепости, теперь лежали у бойниц и вглядывались в темноту.

Есаул протер кулаками глаза, потом сел, оперся спиной о камень, приоткрыл рот и стал слушать. В его сознание затекали обрывки английской речи, стук прикладов, треск факелов, топот. Но вот ко всему этому прибавился еще какой-то звук, похожий на шуршание сотен босых ног.

Перепуганные насмерть турки спрятались за огромной горой хвороста, пересыпанного соломой, и толкали ее перед собой по коридору. За их спинами стояло английское каре. Поднятые стволы щетинились штыками. Бежать туркам было некуда. Они дотолкали кучу до второго завала и только потом подались обратно.

Сержант посмотрел на Ньюкомба. Тот кивнул в знак согласия, и каре пропустило турок за себя.

В коридоре повисла тишина.

Слейтер взял факел, подошел к хворосту, который теперь надежно закрывал его от пуль пластунов, бросил огонь и спокойно вернулся к пушке. Куча за ним сразу занялась. Дым из-под нее длинными черными языками пополз в сторону завала. Коридор резко осветился.

Ньюкомб стоял у пушки и читал письмо, полученное от Кэтрин:

«Этот негодяй тайком предъявил к оплате все ваши векселя и сделал так, чтобы к вашей матери среди ночи явились приставы описать имущество. Вы знаете, что за этим последует. Ваша семья уже полностью разорена. Вскоре она будет растоптана и вышвырнута из общества. Наш брак в Англии теперь невозможен. Низость этого человека не знает границ! Он явился ко мне просить моей руки в обмен на твое спасение, получил отказ, но обещал мне все-таки поддерживать тебя до последней возможности. Однако вместо этого…»

Из темноты к Ньюкомбу придвинулся Слейтер и спросил:

– Хорошие новости?

– Ничего необычного. Все, как всегда.

3

Черкесский аул, Кавказ

В кунацкой на месте гостя сидел Иса. Маликат поставила перед ним сыр и хлеб, на мгновение задержалась, бросила на него быстрый взгляд и вышла из комнаты.

Напротив Исы сидел богато одетый черкес. В каждом его движении читались большая сила и беспощадная власть. Это был тот самый князь, у которого Ньюкомб купил когда-то стилет.

– Он хотел бы выкупить цену крови, – сказал Иса.

– У него есть девять рабов? – спросил князь.

– Будет золото, появятся и рабы. Есть и еще кое-что.

– Говори!

Иса выразительно посмотрел на дверь. Князь повернул голову вслед за его взглядом. Створка, которая была неплотно закрыта, мгновенно притворилась.

Севастополь, Крым

Под кирпичными сводами склада рядами стояли какие-то ящики, грудами лежали мешки, в углу за убогим обшарпанным столом и колченогим стулом высилась гора сухарей, изъеденных хлебным червем. За столом сидел Полуэкт Юрьевич и с очевидным аппетитом закусывал. Перед ним стояло большое серебряное блюдо, заваленное всякой снедью, от жареного цыпленка и миног до соленых рыжиков и хлеба с маслом. В хрустальном бокале чуть зеленело отличное вино. Бутылка рейнвейна отражала закатные лучи солнца, которые проникали на склад через небольшие окошки, проделанные под самым его потолком.