Сети сатаны - [194]

Раздался гром, возвещая скорую грозу, рожь волнами колыхалась на ветру. Послышались шаги, резкие, словно коса секла по траве. Кто-то шел через поле, ш-ширх, ш-ширх, шаги все приближались…

Ш-ширх, ш-ширх…

Еще ближе.

Ш-ширх, ш-ширх…

– Кто боится черного духа? – спросила Маргарита, и голос ее звучал хриплым шепотом.

– Никто, – отозвался Иоганн.

– А если он придет?

– А мы прочь сбежим!

Ш-ширх, ш-ширх… ш-ширх, ш-ширх… ш-ширх…

Полил дождь. Иоганн вскочил и бросился бежать. Капли хлестали его по лицу. Через некоторое время он вдруг понял, что в страхе совсем позабыл о Маргарите.

Когда он обернулся, ее уже не было.

– Маргарита! – прокричал Иоганн сквозь грозу и ветер. – Маргарита, где ты?

Он стал озираться в отчаянии. Вон она! Она стояла посреди ржи и махала ему. Но когда Иоганн бросился в ту сторону, там оказалось лишь пугало. У пугала были черные глаза-пуговицы, острые как иглы.

– Где ты? – прокричал Иоганн.

– Я в аду, – ответила Грета, его дочь, пугало с глазами-пуговицами. – Найди меня в аду.

И неуклюже побежала на ногах-метелках. Она все уменьшалась, стала точкой на горизонте, пока дождь наконец не смыл ее. И только голос еще разносился над полями.

– Найди… меня… в аду…

Мальчик, которого некогда, еще в прошлой жизни, звали Иоганном, проснулся с хриплым криком. Лицо его взмокло от пота, во рту было сухо, как в пустыне.

– Маргарита! – прохрипел Иоганн. – Останься! Грета…

– Вы в безопасности, доктор, – послышался голос рядом. – Все будет хорошо.

Иоганн открыл здоровый глаз, и на него обрушились воспоминания. Над ним нависло озабоченное лицо Вагнера. Юноша вытер ему лоб мокрой тряпкой. Краем глаза Фауст разглядел источенный жуками дощатый потолок, подернутое паутиной окно, в которое лился солнечный свет, узкую кровать, устланный тростником пол и ночной горшок. С улицы долетал праздничный шум: раздавались веселые крики, гремели фанфары и тамбурины.

– Где мы? – спросил Иоганн. Его по-прежнему мутило, и голова болела, и все же чувствовал он себя немного лучше.

– В трактире, – ответил Вагнер. – Недалеко от церкви. Вы потеряли сознание, и я притащил вас сюда. Вы проспали несколько часов. – Он устало улыбнулся. – Трактирщик принял нас за пьяных проповедников и выделил комнату под крышей. Место не самое приятное, зато лишних вопросов никто не задавал.

Иоганн вновь почувствовал повязку на лице и пустую глазницу под ней. Он застонал и осторожно тронул левую часть лица. Тряпки, похоже, были чистыми.

– Я хоть и недолго проучился в университете, но кое-что все-таки усвоил, – сказал Вагнер и с беспокойством взглянул на своего пациента. – Тут неподалеку оказалась аптека, и я на последние деньги купил кое-каких трав, чтобы остановить кровотечение… – Он сделал паузу. – Наш доктор в университете говорил, что необходимо прижечь рану и смазать ее кашицей из яйца и пепла. Но я от такой процедуры воздержался. Теперь уж раны хотя бы как следует перевязаны… А дальше время покажет.

– Спасибо…

Иоганн медленно поднялся на отсыревшей постели. Голова до сих пор кружилась от дурмана.

– Воды, – попросил он.

Карл протянул ему кружку, и Фауст сделал несколько жадных глотков.

– Что это за шум снаружи? – спросил он и вытер пересохшие губы.

– Это Шембартлауф, праздник начался примерно час назад, – Вагнер пожал плечами. – Ряженые пляшут по всему городу и дурачат зрителей, а под конец будут штурмовать огромного слона из досок и холстины. Я видел его, он стоит недалеко от церкви. Действительно, впечатляющее…

Иоганн выронил кружку, и та со звоном разбилась.

– Ад… – проговорил он.

Вагнер тронул его лоб ладонью.

– У вас еще сильная горячка, доктор. Вам бы лучше снова прилечь. Я принесу новую…

– Ад, – повторил Иоганн.

Он встал и, пошатываясь, двинулся к двери.

– Боже правый, что вы делаете? – воскликнул Карл. – Вам нельзя выходить! Куда же вы идете? Вы ранены, у вас галлюцинации!

– Я никогда еще не мыслил так ясно, – ответил Фауст, неуклюже спускаясь по лестнице. – Я отправляюсь в ад за своей дочерью.

* * *

Вскоре Иоганн с Карлом стояли перед трактиром. Карнавал был в самом разгаре. Люди толпились вдоль улицы и смотрели, как ряженые в масках кучками проходят по городу.

Фауст протиснулся вперед и увидел с полудюжины ряженых. С колокольчиками на ногах, вооруженные тупыми копьями, они пробегали мимо зрителей, прыгали и кривлялись, как только могли. Иногда набегали на публику, кололи ее затупленными копьями и оттесняли к стенам. Люди смеялись и хлопали, в воздухе витал запах жареного мяса и копченостей.

К шествию примкнули артисты и шпильманы, не из числа ряженых. Это были проезжие, которые не упустили случая и показывали собственные представления, играя на скрипках и волынках и развлекая толпу различными трюками. Иоганн огляделся по сторонам.

«Где же ад? – подумал он. – Куда идти?»

Чья-то рука легла ему на плечо. Это Карл протиснулся к нему сквозь толпу.

– У вас лихорадка, – не унимался он. – Вам нужно в постель!

Фауст, не ответив, продолжал следить за шествием. Ему трудно было сосредоточиться, его трясло, и он еще не вполне ощущал грань между сном и явью. Мимо прошел громадный человек в костюме из листьев и мха. Лицо его было скрыто под накладной бородой. Он размахивал тяжелым бревном, к которому было что-то привязано, но в толчее не удалось разглядеть, что это. Иоганн надвинул капюшон на лицо, и все же он чувствовал на себе взгляд гиганта.