Сеть Сирано - [28]
Если не Сашка, то кто же? Чувствую, блин, до дрожи пальцев чувствую, что вот оно, где-то рядом бродит призрак реваншизма, бродит с растопыренными руками, не может меня найти. Что же, реваншистка, жизнь, как белый танец, не он, а ты его за жабры тянешь. Как-то так, кажется, сказал поэт. Проник классик лиричный в нашу женскую душу, разобрался, вынул все, что нарыл на-гора… Самой Восьмого покупать мимозы — можно? В одном капроне по морозу — можно? Намучишься, пока расшевелишь… эту ленивую лживую тварь.
Тетка, так и не прочитав остальные сообщения, выключила компьютер. Это дело нужно перекурить.
Сигареты тетка хранила на кухне, в одном из верхних, труднодоступных шкафов, чтоб соблазну лишнего не было. Больше для гостей держала, чем для себя. Но в минуту тяжких раздумий она и сама не ленилась на табуреточку встать. Встала и задумалась. Зависла как аист над гнездом. А что, собственно, я должна? Пусть тот, кто написал «согласна», тот и расхлебывает. Точно помню, что это была не я. Тогда, кто же? Ответ был слишком очевиден. Не могли дождаться, не вытерпели, срубили сплеча. Обещала же я им как-нибудь аккуратно достать Епифанова собственноручно. Нельзя же так сразу, без подготовки! Нет, они сами с усами. Сами влезли и все спортили.
Так и не нашарив сигарет, тетка спустилась с табуретки и тут же схватила телефонную трубку. Кому первой шею намылить — Надьке или Витусе? Витусе или все-таки Надьке? Когда они только сговориться-то успели? Теткины пальцы сами машинально набрали более привычный Чигавонинский номер, и вскоре в трубке послышался ее сонный голос:
— Тань, ну что так рано-то?
— Ничего, — отозвалась тетка, — в самый раз.
— Случилось что? — забеспокоилась Чигавонина.
— Как будто ты не знаешь?
— Честное слово, Тань, ни в одном глазу!
— Хочешь сказать, что это не ты обрадовала вчера Епифанова своим согласием?
— Да ты что Тань? — окончательно проснулась Надька, — мы же договорились, что ты сама все аккуратно сделаешь.
— Значит, это Витуся, дорогая наша подруга, — догадалась тетка, — просто больше некому.
— Ну ты погляди на нее! — разозлилась Надька, — тихушница, белый одуванчик! Вот от кого действительно не ожидала. У нее же муж есть.
— Причем здесь муж, — усмехнулась тетка, — когда такая интрига наклевывается. Как ни крути, Надь, мы тут практически все право имеем.
— Какое еще право? — заорала Чигавонина, — Какое еще такое право, когда у меня Ирка есть!
— Да успокойся ты! — тоже разозлилась тетка, — совсем шуток не понимаешь. Это же я так. Гипотетически. Давай лучше пораскинь мозгами, что дальше-то делать будем?
— А чего тут раскидывать? — вдруг совершенно спокойно сказала Чигавонина, — назначай, Тань, ему свидание. Мне уже самой не терпится на этого гада взглянуть.
От неожиданности тетка даже не нашла, что возразить, и Надька снова перехватила инициативу:
— Что резину-то тянуть? Сказала — сделала. Да-да, нет-нет!
— А, будь, что будет! — согласилась тетка, — завтра, часов в семь у памятника Пушкина тебя устроит?
— Вполне!
— Считай, что он у тебя в кармане. Бигуди кипяти.
Вот такие, блин, дела. Жизнь, подумала тетка, оказывается, куда мудрее нас. Вроде бы случай, ошибка, чья-то глупая затея, а вон оно как обернулось. Одна подруга подготовила почву, другая ею воспользовалась. Ну и правильно, чего размусоливать-то? Пусть встретятся, поговорят, пробудят воспоминанья. Представляю Сашкину припухшую от неожиданности физиономию. Ждал Неуловимую Джоанну, а пришла Надька, ведьма вездесущая. Это, я вам скажу, картиночка, достойная пера. Хоть бы одним глазком взглянуть!
Тетка похихикала злорадно, попила чайку, докурила оставшийся от вчерашнего окурок и поспешила к компьютеру. Обрадуем Сашеньку, любимца нашего общего, приготовим ему такой миленький, такой симпатичненький, такой подленький «сюрпрайз»!
Ольга
Не буду его сегодня ждать. Проскочу, как все нормальные люди, один мимолетный взгляд в зеркало и все. Никаких томлений, волнений, ожиданий. Деловая и собранная спортсменка-комсомолка. Аспирантка-отличница. Нимфоманка-любовница. Фу, как грубо!
Ладно, сказано — сделано. Бегу вся такая легкая, цокаю зазывно каблучками, шарфик тонкий за спиной, аромат весны. Лестница, зеркало, окно… Снова лестница, окно, длинный коридор… Шум, гам, толкотня… И тут из-за поворота — два резких глаза набегающих. Наша радость на всех парах и нам навстречу. Картина — «Не ждали». Или «Приплыли». Или «Атас». Пыхтит, зубами скрепит, сердится. А мне-то что? Только нежней румянец, круче локон…
— Зайдите ко мне, Ольга Алексеевна, — через плечо, на бегу…
— Надолго, Илья Петрович? — за ним, за ним одним…
— Не задержу, — коротко, делово…
— Что-то случилось? — ничего не понимаю, соскучилась, не могу…
— Сейчас все узнаете, — гневный затылок, широкий шаг…
Звонок к первой паре, глухонемая секретарша, дверь в его кабинет.
— Я же тебя просил! — он вынул из портфеля папку и так грохнул по столу, что портрет Блока за его спиной вздрогнул.
— Что стряслось Илюшенька?
— Я же тебя как нормальную просил!
— Что случилась, объясни мне толком!
— Я же тебя умолял!
— О чем ты? — я тоже стала заводиться, — в чем я опять провинилась?
Это история любви — страстная и беззащитная, смешная и трогательная, понятная и близкая каждой женщине.Когда Маша встретила мужчину своей мечты, мужчину с большой буквы, то окунулась в страсть как в омут. С головой. Ее подруга Юля пытается вернуть Машу на землю в редкие минуты просветления в Машиной голове. А страсти там действительно пылают нешуточные — просто смертельные. Юля недоумевает: зачем нужна эта любовь, если от нее люди «умирают»? Но для кого любовь — товар, а для кого — смысл существования. Каждый выбирает сам.
Тонкая психологическая проза о любви.В центре романа - любовный треугольник. Но не тот, равнобедренно-классический, где она любит его, а он, с тем же рвением - другую.Здесь угадывается иная, неизвестная науке, геометрическая форма, в которой потерянная женщина мечется между двумя в равной степени достойными претендентами. Ее зовут Карлсон, а его, соответственно, Малыш, и их совместное счастье было так же коротко, как и детство.Наступила пора прозрения, и на смену цветным сумасшедшим снам пришли тревожные будни.
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.