Сестры - [27]
Он и еще стрелял, и еще… А мама глаз с Жени не сводила и шептала одно:
«Молчи, доченька, молчи!»
И Женя молчала…
А потом настал этот страшный день 29 ноября 1941 года. Сейчас, когда Женя снова вспомнила о нем, у нее часто-часто застучало сердце, ей нечем стало дышать. Она словно опять очутилась на площади в Залесье. Небо было серое, в тяжелых тучах. Падал густой снег. Дул резкий, холодный ветер.
Эсэсовцы согнали на площадь всех жителей села. Посреди площади стоял столб с веревкой, и к нему подвели маму. На груди у нее висела доска, на которой черными неровными буквами было написано:
ПАРТИЗАН
По толпе пронесся ропот. Люди стали снимать шапки. Женя с Зиной на руках бросилась к маме. А Зина увидела маму, обрадовалась, потянулась к ней.
«Мама! Мама!» — кричала Женя.
Мама взяла у нее Зину, высоко подняла и крикнула:
«Товарищи, сберегите сирот! Сталин вырастит их! И эту возьмите!»
И показала на Женю, которая рвалась к ней.
Солдат оттолкнул Женю, и она упала в снег.
В толпе кто-то зарыдал.
Мама крикнула:
«Не плачьте! Придут наши! Придут!»
Офицер наотмашь ударил ее рукой в кожаной перчатке — она зашаталась. Зина пронзительно заплакала. Незнакомая старушка, бледная, с трясущимися руками, подбежала к маме и взяла у нее девочку.
«Душегубы, мучители!» — проговорила она и стала утешать плачущую Зину.
Ударил барабан. Народ притих. Женя закрыла лицо руками. Хотела крикнуть: «Мама!», но голос у нее пропал…
Молчаливые, угрюмые люди начали расходиться. Офицер что-то сказал по-немецки, и переводчик велел старушке отдать девочку Жене. И объяснил:
«Кто партизанских детей к себе пустит, тот тоже будет повешен!»
Толпа загудела.
Офицер вынул из кобуры пистолет…
Крепко прижимая к себе сестренку, Женя медленно побрела по дороге. Она пошла в лес. Она слышала от ребят, что стоит только войти в лес, как тут сразу встретятся партизаны. Но Женя шла долго, измучилась. В ее дырявые валенки набрался снег, и ноги от холода точно одеревенели. Руки отказывались держать Зину, которая в своем овчинном полушубке с каждым шагом становилась все тяжелее и тяжелее.
А партизан не было.
Зимний день короток, стало смеркаться. Снег повалил еще гуще. Дорогу замело. И вдруг где-то совсем неподалеку послышался странный звук.
Женя прислушалась. Это был скрип.
«Партизаны! — обрадовалась она. — Конечно, это партизаны! Они едут из леса, и на снегу скрипят полозья саней…» Жене и голоса почудились. Но она уже не могла нести Зину. Посадила ее прямо на снег и бросилась к лесу.
И сейчас Женя словно опять увидела себя среди сугробов, как она проваливается в них, натыкается на заметенные пни и сучья.
Ей тогда казалось, что она ни за что не доберется до деревьев. А скрип доносился все яснее и яснее. И вдруг стало даже видно: за деревьями что-то движется.
Но не обоз.
Так что же это?
Собрав последние силы, Женя сделала еще несколько шагов и остановилась под деревом. Скрип раздавался над самой головой. Женя посмотрела вверх. Это раскачивался сухой, черный сук. Когда-то в него, видно, ударила молния, а потом ветром его надломило, и он, покачиваясь из стороны в сторону, жалобно, надрывно скрипел.
Так никаких партизан здесь нет!
Женя больше не могла ступить ни шагу, ноги ее подкосились. Она опустилась на сугроб и заплакала. Снег был мягкий, пушистый. И вдруг Жене стало так тепло, даже жарко, хотя на ней была только дырявая, старая вязанка. Спокойно стало и хорошо. Тяжелые веки сами собой закрылись.
Потом ей почудились невдалеке голоса. Какая-то женщина сказала:
«Гляди, Васильевна, девочка-то замерзла!»
А Васильевна откликнулась:
«Нет, что ты, жива она! Шубка на ней старенькая, а ладная. Только поморозилась, верно».
Кто-то долго возился в снегу. И сквозь оцепенение Женя подумала: «Зину люди нашли». Ей хотелось крикнуть, позвать, но сил не было.
«Да ты, Васильевна, девочку-то под кожушок, под кожушок! Укрой получше. Согреется она — отойдет».
И что-то опять говорила Васильевна. Но голос уже доносился издалека. И это был как будто мамин голос…
Скоро все стихло.
Женя очнулась в санчасти, у партизан. Партизаны сказали, что около деревьев никого не было, что на снегу никаких следов не оставалось.
Но Жене и до сих пор слышатся голоса этих женщин. Нет, не во сне это было, а на самом деле.
И Зину надо искать. Жива, не погибла она! И если разослать карточки во все города…
— Девочка, ты все еще здесь? — удивилась девушка в белом платье, выглядывая из окошка. — Да ты плачешь! — испугалась она, увидев красные от слез глаза Жени. — Почему ты домой не идешь? Мама, небось, давно беспокоится. И кого ты искать собралась?
— Я ищу Зину, сестру. А мамы у меня нету… никого у меня нету… Я живу в детском доме, — ответила Женя еле слышно.
— Вот так история… — пробормотала девушка. — Валя, поди-ка сюда!
Она поманила девушку в гимнастерке, которая сидела напротив за перегородкой, где было написано: «Справочное бюро Мосгорсправки».
Стеклянная перегородка открылась, и Валя из «Мосгорсправки» подошла к Жене.
— Валя, вот ей сто адресных карточек надо. — Курчавая девушка кивнула на Женю. — Она сестру ищет. Что делать? Живет она в детском доме, никого у нее нет.
Имя французской писательницы-коммунистки Жоржетты Геген-Дрейфюс знакомо советским детям, В 1938 году в Детгизе выходила ее повесть «Маленький Жак» - о мальчике из предместья Парижа. Повесть «Как бездомная собака» написана после войны. В ней рассказывается о девочке-сироте, жертве войны, о том, как она находит семью. Все содержание книги направлено против войны, которая приводит к неисчислимым бедствиям, калечит людей и физически и морально. В книге много красочных описаний природы южной Франции, показана жизнь крестьян. Художник Владимир Петрович Куприянов.
Повесть-воспоминание о школьном советском детстве. Для детей младшего школьного возраста.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.
Повесть о жизни девочки Вали — дочери рабочего-революционера. Действие происходит вначале в городе Перми, затем в Петрограде в 1914–1918 годы. Прочтя эту книгу, вы узнаете о том, как живописец Кончиков, заметив способности Вали к рисованию, стремится развить её талант, и о том, как настойчивость и желание учиться помогают Вале выдержать конкурс и поступить в художественное училище.