Сестры - [25]
— Ре-ми-фа-фа-ми… ре-ми-фа… — Она сбивалась и начинала снова.
— Берегись! — крикнула Аля, и на синюю полоску Байкала наступила белая тапочка.
Вторая Алина тапочка утвердилась на вершине Хан-Тенгри, неприступного «повелителя духов». Потом обе ноги пробежали по Средиземному морю и прыгнули к дверям.
Аля пропела:
— Вот ненормальная! — проворчала Женя и смахнула с карты следы тапочек.
— Сама на карту залезла, так это ничего, а мне и ступить нельзя! — обиделась Аля.
Женя посмотрела на нее отсутствующим взглядом и, загибая пальцы, пробормотала:
— Иркутск, Улан-Удэ, Хабаровск… Это будет… девяносто девять рублей шестьдесят копеек…
— Вот ненормальная! — Аля хлопнула дверью и со смехом убежала.
В пионерской продолжало звучать:
— Ре-ми-ре-ми…
Женин карандаш подобрался к Тихому океану: Владивосток… Золотой Рог… Что это — Золотой Рог? Тоже город? Тогда надо еще восемьдесят копеек. Она что-то записала в толстой тетрадке и громко зевнула.
— Ре-ми-ре-ми…
Музыка оборвалась. Лида подбежала к Жене, обхватила ее за плечи:
— Что ты пишешь? Покажи!
Они с Женей не виделись целых три дня. Почти все старшеклассницы ездили в Звенигород, в свой будущий пионерский лагерь. Они там жили в палатках, купались, загорали на пляже, жгли костры. А Женя от поездки отказалась — ей ведь надо готовиться к экзаменам. Сегодня рано утром девочки вернулись из Звенигорода. Отходчивая, сговорчивая Лида уже давным-давно забыла про свою ссору с Женей, которая вздумала разлучить ее с Ниной. Лида соскучилась и хотела скорее помириться со своей новой подругой. Но пойди попробуй! Женя с самого утра сидит над картой, что-то считает, записывает и отчаянно зевает. С ней и заговорить-то невозможно!
— Что ты пишешь? — повторила Лида.
— Ничего я не пишу! — Женя сбросила ее руку со своего плеча и проворно сунула тетрадь под карту. — Отстань!
— Да чего ты дуешься? Хватит!
Лида присела на корточки возле карты, выжидая удобной минуты, чтобы схватить тетрадь. Но Женя быстро вытащила тетрадь из-под карты и сунула подмышку.
— Я не дуюсь, только не мешай. Ты меня сбила.
— Не дуешься? Тогда скажи, что там у тебя? — Лида выхватила тетрадь в серой картонной обложке и хотела раскрыть.
Но Женя закричала:
— Не смей! Не смей! Если ты откроешь, мы с тобой навсегда рассоримся!
— Ладно, забирай свои секреты! — Обиженная Лида вернула тетрадь. — Ну, а в сад пошли?
— …сто девяносто восемь рублей сорок копеек… Нет, двести рублей ровно… Но где их взять? — вырвалось у Жени, и, сдвинув брови, она сердито отмахнулась: — Не приставай, никуда я не пойду! Мне некогда.
«Некогда»! Да ведь в саду, в беседке, кружок электриков устроил «волшебный уголок». И скоро должны прийти гости, посмотреть на электрические «чудеса». И Лида продолжала уговаривать:
— Там знаешь как интересно!
— До чего ты мне надоела! — проворчала Женя. Ну ладно, может потом на минутку…
Из вестибюля послышался голос завуча. Женя вдруг вскочила, быстро скатала карту, поставила ее в угол за шкаф и опрометью кинулась из пионерской. Лида услышала, как она о чем-то спросила Тамару Петровну и как та ей строго ответила: «Женя, только смотри не подведи меня».
«Что это Женя задумала?» И Лида вышла в вестибюль.
Но там уже никого не было. Она только увидела, как за Тамарой Петровной закрылась парадная дверь, и услышала топот Жениных ног где-то внизу.
— Женя, я буду тебя в саду ждать! — крикнула ей вслед Лида.
А Женя в два прыжка очутилась в кастелянной. Тетя Даша раскладывала по полкам белье.
— Ты чего, моя голубушка? — проговорила кастелянша.
Она всегда приветливо встречала девочек, тем более старших, «своих хозяюшек», которые помогали ей разбирать, гладить, метить белье.
— Тетя Даша, дайте чемодан, — сказала Женя. — Мне там достать надо…
Кастелянша молча вышла в другую комнату и через минуту вернулась со знакомым черным чемоданом:
— Забирай!
Женя раскрыла чемодан и из-под голубого лыжного костюма вытащила большой пожелтевший конверт:
РЕДАКЦИЯ ГАЗЕТЫ «КРАСНЫЙ СТЯГ».
Березовской Кате
В конверте лежали старое, стертое на сгибах письмо и деньги. Женя вынула четыре хрустящие, совсем новенькие трехрублевые бумажки. А с самого дна чемодана достала маленькую коробочку. Приоткрыла ее. Все в порядке. И вместе с деньгами сунула в карман.
Кастелянша искося посмотрела на Женю. И вот странно — ей показалось, будто в коробочке блеснуло что-то золотое. Она даже хотела сказать: «Покажи-ка, голубушка, что там у тебя?» Но потом ей стало смешно: у маленькой девочки и вдруг золото!
Женя не торопясь вышла на черный ход. Лида си дела на крыльце.
— Где ты пропадала? — спросила она вскакивая. — Я ждала, ждала, прямо изжарилась! Ну, пошли.
Женя, ничего не отвечая, пошла за ней. Солнце беспощадно палило, асфальт размяк, и идти по нему было неловко, пятки так и вязли, словно в зыбком лесном мху.
Возле ворот Женя остановилась:
— Я потом… ты не сердись… Я сейчас ухожу.
— Что ты выдумала? Как это «ухожу»?
— Мне Тамара Петровна разрешила.
Лида схватила Женю за рукав:
— Да куда ты? Что такое?
— Есть одно важное дело, — серьезно сказала Женя и, не оглядываясь, торопливо вышла за ворота.
Имя французской писательницы-коммунистки Жоржетты Геген-Дрейфюс знакомо советским детям, В 1938 году в Детгизе выходила ее повесть «Маленький Жак» - о мальчике из предместья Парижа. Повесть «Как бездомная собака» написана после войны. В ней рассказывается о девочке-сироте, жертве войны, о том, как она находит семью. Все содержание книги направлено против войны, которая приводит к неисчислимым бедствиям, калечит людей и физически и морально. В книге много красочных описаний природы южной Франции, показана жизнь крестьян. Художник Владимир Петрович Куприянов.
Повесть-воспоминание о школьном советском детстве. Для детей младшего школьного возраста.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.
Повесть о жизни девочки Вали — дочери рабочего-революционера. Действие происходит вначале в городе Перми, затем в Петрограде в 1914–1918 годы. Прочтя эту книгу, вы узнаете о том, как живописец Кончиков, заметив способности Вали к рисованию, стремится развить её талант, и о том, как настойчивость и желание учиться помогают Вале выдержать конкурс и поступить в художественное училище.