Сестры - [9]

Джеки жаждала одного: остаться с ним. Только с ним, без Дженет. Взгляните на эту веранду. Это 1936 или 1935 год. Дженет и Блэк Джек уже не ладили между собой. Они собирались развестись после двадцати двух лет совместной жизни, и в 40-м это наконец произошло. В этот момент и появился Рыцарь Хаджхай со своей Уолл-стритовской волшебной палочкой. Это он слева в белой рубашке. Папа и Дженет только что разругались из-за квартиры на Парк-авеню. Мы жили на П. А., в квартире № 740, которая тем не менее больше не принадлежала папе — он продал ее, чтобы отдать долги, сделанные на бирже. Деньги он не вернул, а, достав необходимую сумму, передал ее другому маклеру, чтобы заняться спекуляцией на бирже. В этом был весь Блэк Джек. Дженет только что об этом узнала — последней, уже все были в курсе, кроме нее; и не кто иной, как Рыцарь Хаджхай сыграл ключевую роль в этом Разоблачении. Вот здесь на переднем плане, на ступеньках, сидим мы с Джеки. Рядом с няней. Да, слева это я. У меня видна полоска белых трусиков. Мне семь лет, и я еще неуклюжая. Джеки — одиннадцать. Вся остальная ребятня — это дети Уингшэмов: Обри, Уингшот, Беренайс Уингшэм. Мы проводим зимние каникулы у них во Флориде. Блэк Джек предпочитает кататься на лыжах, он ненавидит рыбалку в открытом море, которая удается Уингшэмам. Надо сказать, что Уингшэмы были друзьями Дженет. Веранда дома в Восточном Хэмптоне — наша, а друзья — мамины.

Мы учились в Коннектикуте, в школе мисс Портер. Дженет опасалась негативного влияния нью-йоркских улиц. У нас был лишь один автомобиль с шофером. Раньше мы учились в городе у мисс Чапин. Не кто иной, как Витязь Хаджхай заплатил за четверть нашего с Джеки обучения у мисс Портер — это стало причиной спора, увековеченного на этой летней фотографии, фотографии счастливого уик-энда на берегу океана. «Святая простота, не говори мне, что ты снова потерпел неудачу», — выдавила Дженет как раз перед съемкой, так как Блэк Джек одолжил пятьсот долларов у Хаджхая, чтобы отдать долг в «Рэкет Клабе»: пари о цвете нижнего белья у медсестры клуба или просто-напросто романтическое свидание на третьем этаже «Пасадены»? «Полно, полно, старик», — приговаривал Хаджхай, снисходительно глядя на папу и укоризненно на маму, явно показывая, что она должна оставить мужчину, который не в состоянии обеспечить ей самое необходимое — самое необходимое у Хаджхая и ему подобных в 1936 году начиналось с четырех миллионов долларов.

Я прекрасно отдаю себе отчет, что совсем ни в чем не отдаю себе отчет. Хаджхай, папа и наша мама ссорятся по обыкновению взрослых ради смеха. «Не пугайся, милая, папа шутит», — постоянно добавляют они, избегая наших взглядов. Их шутки не слишком-то смешные, потому что из-за них родители срываются на крик, однако развязка всегда одна и та же: они начинают сердечно улыбаться друг другу. К счастью, у Джеки закрыты глаза. Наша разница в возрасте ощущается настолько, что мне долго пришлось переваривать то, что она заявила мне в этот уик-энд. Во-первых, при первой же возможности она отправится в Европу, однако не раньше, чем через шесть — семь лет, может быть, восемь. На мой вопрос, откладывает ли она деньги, чтобы оплатить путешествие, она отвечает, что «для этого, Пикс, существуют мужчины». В семь лет меня еще не называли Скейт, так как в семь лет ни у кого нет груди — ни большой, ни маленькой, — тогда меня звали Пикс. Вот таким образом мне стали известны Две Важнейшие Вещи. На фотографиях видно, что я с обожанием смотрю на Джеки.

Собственно, по этой причине я и забыла сдвинуть колени («Сдвинь колени, дорогая, никогда не забывай об этом на людях»), отчего проглядывают мои белые трусики.

Здесь? О, здесь мы на берегу океана. Думаю, это сентябрь. В сентябре трава в дюнах высокая и вся высохшая, и когда вы делаете фотографию, она сразу получается такой, словно ей лет двадцать. Это Уайлдмур. Дом называется Уайлдмур, однако мы всегда зовем его Восточный Хэмптон. Я помню, что мы делали, гуляя по песку. Мы устраивали поэтический турнир. Сочиняли стихи об океане и декламировали их у самой кромки воды. Для Дженет Блэк Джек остался лишь воспоминанием. Квартира № 740 на П. А. — тоже; отныне она живет на Кам-дю-Дра-д'Ор в квартире № 810, принадлежащей Хаджхаю Великолепному. С лица Дженет не сходит серьезное и озабоченное выражение — достаточно ли цветов здесь, надо сказать доброе слово там, выделят ли средства на организацию Дня Пропавших в Море Женщин? Она пьет несколько сверх меры. Пришел ее черед. У нас больше нет долгов, мы можем ходить в школу с гордо поднятой головой, особенно Джеки, которую старшеклассницы прозвали Принцесса Борджиа. Интересно, кто это? В следующий уик-энд я спрашиваю об этом Хаджхая, который проводит со мной небольшой экскурс в историю. Вернувшись к мисс Портер, я поджидаю удобного момента и в очередной раз, услышав «Принцесса Борджиа», разворачиваюсь и наношу удар. Он достается Марте Уингшэм, кузине Обри, Уингшота и Беренайс. Меня отстранили от занятий на неделю.

Что это?! Немыслимо, чтобы эта фотография сохранилась! В 53-м после смерти папы Дженет изъяла ее из оставшегося в квартире № 810 фотоальбома Джеки. Ума не приложу, где Джеки смогла раздобыть другую. Может быть, в «Рэкет Клабе»? Она повесила ее над стойкой бара в тот день, когда было дано представление. Папа так гордился ею, что ему хотелось, чтобы все ЧЧМР испытывали такую же гордость, как и он, за своих отпрысков.