Сестры - [34]

– Смотри, Елена, это выйдет тебе боком. Будешь нянчить чужого ребенка.

– Почему чужого?

– Потому, что принесет в подоле. От этой деревенской девицы, с которой он связался, всего можно ожидать!

– Какой подол, мама, он же парень!

– Не цепляйся к словам, ты меня прекрасно поняла, я знаю.

– Да, я учту все, что ты мне сказала. Так ты поедешь? – вернулась Лялька к цели своего звонка.

– Глупый вопрос, – ответила Анна Андреевна и отключилась.

«Можно было и не звонить, все равно ничего не выяснила. Только время потеряла!»

Глава 5

2004 г. Оренбург

«И что этот хмырь за мной увязался? Нужно как – то от него уйти», – прошел уже месяц, а Леон так и не придумал, где взять деньги, чтобы расплатиться с Дохлым. Со вчерашнего дня он заметил, что за ним ходит какой-то парнишка. Видимо Дохлый приставил к нему «охрану», чтобы тот не сбежал. А куда ему бежать? Здесь какая никакая работа, да и мать не бросишь. Леон шел по улице, подняв воротник куртки. Начало лета не баловало хорошей погодой. Дул пронзительный ветер, и Леон, в своей тоненькой курточке, промерз до костей. Зайти погреться в кафе он не мог, денег не было даже на сигареты. Он остановился у городского музея и посмотрел на выходивших из него школьников. «Дожил, в кармане десятка, только на билет в музей и хватит», – Леон потянул на себя тяжелую дверь. В этом старинном особняке, некогда принадлежавшем одному из самых богатых жителей города, он не был с детства.

Когда– то в младших классах, их водила сюда его первая учительница. Леону этот поход запомнился тем, что Пашка Дохлов, сунув руку в открытую пасть чучела бурого медведя, не смог вынуть ее обратно. Экскурсия была сорвана, а Пашке потом пришлось вести мать к директору школы.

Леон купил билет и прошел в зал. Молодая девушка, по виду сама еще школьница, что– то рассказывала группе старшеклассников. Как ни странно, все ее внимательно слушали. Леон подошел поближе. Девушка стояла перед портретом красивой женщины в бархатном платье. Леону показалось, красавица на портрете кого– то напоминает, где-то он уже видел это лицо. Он стал напрягать память. «Нет, не помню. Может, в детстве видел этот портрет». И тут его взгляд остановился на колье изумительной работы, украшавшем шею женщины. Пять рубинов каплями свисали с золотого обруча. Такого же размера рубины были вставлены в перстень, серьги и заколку в волосах. Тонкое запястье обхватывал браслет, украшенный камнями немного меньшего размера. Браслет он узнал сразу. Всю жизнь он лежал у матери в шкатулке. И только на прошлой неделе, когда стало стопроцентно ясно, что денег взять негде, Леон заложил его в ломбард. Надо было отдавать проценты Дохлому.

Леон прислушался.

– Семья Печенкиных была одной из самых уважаемых в городе. Афанасий Михайлович очень любил свою жену Анну и дочерей. Этот портрет он подарил ей на рождение младшей дочери Елены. К сожалению, никаких документов, касающихся этой семьи, не найдено, во время революции особняк был занят новым правительством, а имение в Беляевке сожжено. Существует легенда, что украшения, которые вы видите на Анне, должны послужить ключом к получению наследства.

– Простите, а существует завещание? – Леон не смог сдержать любопытства.

– Конечно, теоретически, оно должно быть. Но, повторяю, подлинных документов семьи Печенкиных в музее и архивах города нет.

«Вот оно, спасение.» Не об этом ли рассказывал мне старый Кац? А ведь портфель с его бумажками до сих пор лежит на антресолях. Так вот откуда его, Леона, корни! А он всю жизнь страдал от «серости» родителей. Так чьи же это предки, матери или отца? Судя по тому, что браслет хранится матерью, то это ее бабка, или прабабка? Слава богу, мать жива. Она должна помнить, откуда у нее браслет. Леон вышел из музея и оглянулся. Его машина, которую Дохлый забрал у него еще на прошлой неделе, стояла у входа. «Издевается, сволочь, нарочно демонстрирует слежку. Ну ничего, недолго осталось.»

Леон улыбнулся сидящему на водительском месте парнишке и, больше не чувствуя холода, бодро зашагал в сторону городской больницы.

* * *

– Мама, как ты сегодня?

– Хорошо, сынок, меня скоро отпустят домой на выходные, доктор разрешил. Как ты там без меня? Люба за тобой присматривает?

Леона обычно до зубовного скрежета раздражали эти разговоры. Мать по– прежнему считала своего сына маленьким мальчиком, который не способен сварить себе еды и погладить рубашку. С Любой они расстались после этой истории с Антипкиной. Любовница, чувствуя себя в какой – то степени виноватой, постепенно сокращала количество свиданий под разными предлогами, а потом и вовсе со словами «прости, милый» предложила мирно разойтись. Он с облегчением согласился, бросить женщину первым ему не позволяло воспитание.

– Да все в порядке, мам. Что ты всегда так волнуешься? Ты лучше расскажи мне, откуда у тебя взялся старинный браслет, который лежит в твоей шкатулке. Это досталось тебе от твоей матери?

Мать отчего-то покраснела и стала нервно перебирать поясок халата.

– Нет. Это наследство твоего отца. Ты знаешь, в каком времени нам довелось жить. Люди скрывали свое происхождение, боясь за себя и своих родных. Я думаю, твой отец на мне женился только потому, что я была из рабоче – крестьянской семьи. Он меня никогда не любил. И я это знала. Этот браслет он подарил мне на свадьбу. Имя его матери Антонина Печенкина. Антонина училась в Париже, там и встретила отца ребенка. Так что, ты немного француз.