Сестрица - [99]

Феликс поправил фитилек лампы, которая теперь горела ровным сильным пламенем, и надел на нее стеклянный колпак. В большой комнате стало светло, и Элла вскрикнула. Но не от испуга или ужаса, а от удивления.

– В чем дело? – спросила Изабель, поднимая голову.

И тоже увидела их.

Вся мансарда – узкие полки вдоль стен, полка над очагом, крышка комода, пространство под койкой, ящики и даже большая корзина для сбора урожая – была забита и заставлена деревянными солдатами.

– Боже мой, Феликс. Да их здесь, наверное, сотни, – сказала Элла, вставая, чтобы разглядеть их как следует.

– Чуть больше двух тысяч, – уточнил Феликс.

Изабель шагнула к полке и взяла в руки одного солдата. Это был фузилер, с факелом. Выглядел он измученным, будто знал, что не доживет до конца войны.

– Какие красивые, – сказала Элла.

Феликс, который уже разогревал остатки кофе на углях, еще не совсем прогоревших в крошечном очаге, смущенно поблагодарил ее.

– Сколько же лет ты над ними трудился? – спросила его Элла.

– С тех пор, как покинул Мезон-Дулёр.

– Ты вкладывал в них свою душу. Это видно, – продолжала Элла. – Любовь, страх, торжество, печаль – они все здесь, в этих лицах.

– Надо же было куда-то их девать, – сказал Феликс и бросил взгляд на Изабель.

Элла болезненно моргнула, словно задетая его словами, порывисто встала и, обхватив себя руками, шагнула к окну. Там она так же стремительно развернулась и вернулась к столу, точно бежала от чего-то.

– Элла? С тобой все хорошо? – спросила Изабель.

Элла хотела что-то сказать, но не успела – по мостовой зацокали кованые копыта. Из-за открытого окна звук показался особенно громким. Все трое обменялись тревожными взглядами.

– Солдаты, – произнесла Изабель отрывисто. – По дворам ходят?

Феликс подошел к окну и осторожно выглянул на улицу. Его лицо смягчилось. Он даже улыбнулся.

– Нет, это не солдаты, – сказал он. – Скорее спасители.

Глава 111

Изабель вмиг выскочила из комнаты и слетела по лестнице к двери.

Когда Феликс сказал загадочные слова о спасителях, она кинулась к окну и увидела Мартина. Конь тянул повозку, доверху нагруженную картофелем. Ею правил Гуго. А рядом с ним примостилась на облучке Тави.

Изабель выбежала перед ними на дорогу и замахала руками.

– Почему вы так рано в деревне? – спросила она. Еще даже не рассвело.

Тави объяснила, что им надо еще до света доставить картофель в лагерь, вернуться на ферму и подоить коров, а потом ехать на рынок с другой партией картофеля.

– Полковник Кафар так разозлился, когда ты сбежала, что Тетушке пришлось подарить ему картофель. Чтобы помочь армии. И спасти нас от тюрьмы. Мать полночи из-за этого кипятилась. Спасибо тебе большое, Изабель, – сказал Гуго.

Изабель пропустила мимо ушей его ворчание.

– Вы как раз вовремя, – заявила она. – Вы нам нужны.

– Кому – вам? – спросила Тави, озираясь.

– Деревне Сен-Мишель. Королю. Всей Франции. И Элле.

– Элле? – переспросила Тави.

– Вражеские солдаты хотят убить ее. И меня.

И она быстро рассказала обо всем, что произошло после ее побега с фермы. Тави и Гуго слушали; затем Тави, гневно сверкнув глазами, сказала:

– Мы должны их остановить. Нельзя, чтобы они добились своего. И они не добьются.

– Идем наверх. Быстро, – скомандовала Изабель.

Тави слезла с облучка и побежала наверх, в мансарду Феликса. Гуго торопливо привязал Мартина к столбу и поспешил за ней.

– Элла, это правда ты? – спросила Тави, едва войдя в комнату.

Элла кивнула. Обычное едко-насмешливое выражение, при помощи которого Тави держала на расстоянии недоброжелателей, покинуло ее лицо. Ее глаза вспыхнули.

– Никогда не думала, что увижу тебя снова, – прошептала она. – Никогда не думала, что у меня будет возможность… ой, Элла. Мне так жаль… прости меня, прости.

– Все хорошо, Тави, – ответила Элла, беря ее за руку.

– Привет, Элла. Славные туфельки, – застенчиво сказал Гуго, разглядывая огромные растоптанные штуки у нее на ногах. – Мне как, поклониться или не стоит?

– Может быть, потом, Гуго, – сказала Элла.

– Надо вывезти отсюда Эллу и Изабель прежде, чем проснется вся деревня, – сказал Феликс, раздавая всем чашки с горячим кофе. – Что, если мы спрячем их в повозке с картофелем и направим ее в лагерь верных королю людей?

– На карте, которую я украла, ближайший такой лагерь значится в пятидесяти милях отсюда, – сказала Изабель. – Мартин не дотянет.

Элла выпустила руку Тави, снова села и устремила в окно напряженный взгляд.

Гуго предложил:

– Может, запрячь Нерона?

Изабель помотала головой:

– Он в жизни повозок не возил. Начнет лягаться и разобьет ее в щепки.

Вдруг Элла закрыла лицо руками.

Во второй раз за ночь Изабель заметила смятение сводной сестры.

– Элла? Что случилось? – спросила она, отставляя кофе.

– Вы все так добры ко мне. Так добры, – начала Элла, опуская руки. – Изабель, ты спасла мне жизнь. А я… я не заслужила ничего такого.

– Не говори глупостей, – отрезала Изабель. – Ты заслужила и это. И даже больше. Ты…

– Нет, выслушай меня! – воскликнула Элла. – Ты просила у меня прощения, Изабель, там, в Лощине Дьявола, и ты, Тави, только что. Вы поступили смело, вы обе. Очень смело. А теперь пора набраться смелости и мне. Хотя это надо было сделать еще много лет назад. – Каждое произнесенное ею слово падало тяжело и веско, словно удар молотка по шляпке гвоздя. – Изабель, ты просила простить тебя, а я сказала, что ты не знаешь, о чем просишь. Я сказала так только потому, что это мне надо просить у тебя прощения.