Сестренка - [9]
Но Женя очень рассердился. Ему, наконец, удалось поймать Саню. Он схватил лодку и так сильно дёрнул к себе, что Саня не удержалась на ногах и упала.
И надо же было случиться, что упала она на край таза!
Таз опрокинулся на неё и всю её окатил холодной водой.
Девочка барахталась в огромной луже, вся мокрая, испуганная и с плачем звала свою маму. А мама её была уже далеко и не могла успокоить её.
Женя испугался, растерялся. Сунул куда-то лодку, сбегал за тряпкой. Окунул её в лужу; она тотчас намокла, а лужа не стала меньше. Женя бросил тряпку и кинулся вытаскивать Саню из лужи. Вытащил, посадил на стул, а дальше не знал, что и делать.
Саня кричала так, что на улице было слышно. Вот так успокоил! Снять с неё мокрую майку? А что надеть?
Женя огляделся и ахнул: под кроватью в воде стояли мамины новые тапочки, а рядом мокло Санино платье и бельё. Как же оно оказалось на полу?
Скорее вытереть лужу, а то мама рассердится… А Саня дрожит в мокрой майке и уже охрипла от плача, стонет и зовёт:
— Мама, мама, мамочка! Ой, мамочка! Где моя мамочка!
— Ты не плачь, слушай… Ты не плачь… — уговаривал её Женя. Он положил ей на колени парусную лодку, но Саня сбросила её на пол.
Скорее бы мама пришла! Нет, лучше пусть не приходит, пока Женя не прибрал. Хоть бы она замолчала, эта девочка!
— Ты подожди, подожди, ничего… Я сейчас всё сделаю, всё в порядке, — бормотал Женя и бестолково хватался то за полотенце, то за тряпку.
Неизвестно, что бы дальше было, но тут пришла мама. Она ахнула и кинулась к Сане. Через минуту Саня, сухая, укутанная, лежала в постели. А мама быстро наводила порядок в комнате.
Женя сунулся было ей помогать, но она сказала:
— Отойди. Помог уже, хватит.
Мама была очень сердита. Лучше с ней не говорить сейчас.
Вот она всё прибрала, взяла Саню на руки, стала одевать, гладить по головке, что-то ласково приговаривать. На Женю она не смотрела и с ним не разговаривала. Уж лучше бы ругала.
Саня затихла и прижалась к Жениной маме, как к своей.
Женя подошёл и тоже ткнулся в мамино плечо. Но мама отвела его рукой и сказала:
— Не надо. Не ластись. Иди в детский сад, тебе пора.
Саня выглянула из-за маминого плеча и повторила:
— Иди в детский сад! Ты плохой!
— А ты не командуй! — сказал Женя. — Мама, скажи ей…
— Идёшь ты? — сказала мама так строго, как раньше никогда не говорила.
Женя ушёл. Всю дорогу до детского сада он что-то бормотал про себя, отшвыривал ногами камешки и злился. А на кого, — неизвестно.
САНЯ И ЦЫПЛЯТА
На другой день папе и маме надо было идти на работу, Жене — в детский сад. А куда девать Саню?
Одну в доме её нельзя оставить. Папа решил взять её с собой, в инкубатор, — папа там работает.
Мама вымыла Саню, одела её во всё чистое, с ног до головы: инкубатор — это такое место, куда нельзя принести ни пылинки.
— А что там есть, дядя Вася? — спросила Саня.
— Вот такие цыплята, — папа показал пальцами, какие крошечные цыплята есть в инкубаторе. Тогда Саня взяла его за руку и потащила к двери.
— Хочу таких маленьких цыплят! — сказала она. Они пришли в большой дом. Оба долго вытирали ноги, потом вошли в комнату. Дядя Вася надел белый халат.
— Разве ты доктор? — удивилась Саня.
— А как же, — важно сказал дядя Вася. — Я птичий доктор и главный цыплячий начальник! Поэтому — слушаться!
Саня осмотрела комнату. В ней не было никаких цыплят. У стен стояли ящики, а посреди комнаты — два огромных шкафа. Уже Саня собралась спросить — где же цыплята, но спросить было не у кого. Дядя Вася вдруг исчез.
Саня скривилась и приготовилась плакать. Но не успела. Открылся один шкаф, и оттуда вышла девушка.
Сане стало интересно. Она знала, что в шкафах бывает платье и бельё. Но чтобы в шкафу были люди, — этого она никогда не видала.
Девушка была добрая: она кивала Сане и улыбалась. В руках у неё был ящик.
— Я тебя знаю: ты Саня, — сказала она. — А я Люба. Ты пришла смотреть цыплят?
— У вас цыплят нету, — обиженно сказала Саня. — Сказали есть, а их нету.
— А это кто? — спросила Люба и поставила перед Саней свой ящик.
В ящике была целая куча цыплят. Крошечных, пушистых, желтоватеньких. Они прижимались друг к дружке, топтались, шевелились, попискивали и смотрели на Саню малюсенькими чёрными глазками.
Саня протянула руки — схватить цыплят. Но Люба быстро подняла ящик, чтобы Саня не могла достать.
— Дай! — крикнула Саня.
— Что ты, их нельзя трогать! — сказала Люба.
Тут Саня вспомнила, что дядя Вася по дороге сказал ей: «Ничего не хватать, а то домой отведу!» Она быстро спрятала руки за спину и сказала:
— Покажи, я не буду хватать.
Люба поставила ящик на землю, что-то достала с окна и сказала Сане:
— Дай, руки вытру. — И вытерла Санины руки чем-то мокрым. — Теперь возьми одного цыплёнка и подержи, если хочется, — позволила Люба. Она была очень, очень добрая.
Саня осторожно взяла цыплёнка обеими руками. Он сидел между её ладошками, как в лодочке. Его крохотные коготки щекотали Сане ладошки, но Саня и не думала бросить цыплёнка, как бросила жука. Цыплёнок был тёпленький и жёлтенький.
Саня уже знала, что цыплята выходят из яиц, — дядя Вася ей объяснил. Она спросила у Любы, где то яйцо, из которого вышел этот цыплёнок. Люба сказала, что яйца уже нет — осталась только разбитая скорлупка.
