Сестра моя – смерть - [54]

– Фотограф? – надрывно-визгливым голосом прокричала она. – Похороны приехали снимать? Так этого не надо. Кто вас пригласил?

– Я не фотограф, я… – Андрей задумался, как бы ему объяснить свое присутствие и вместе с тем сохранить инкогнито.

– Значит, с фабрики? Вы Любушкин начальник?

– Вот-вот. – Она сама за него нашла объяснение.

– Что же в дом не заходите, раз проститься с Любой приехали? Или страшно? Это я понимаю, мне самой жутко, так жутко, сердце надорвалось. И жутко, и жалко. Как Зоя переживет, не представляю. А что уже пришлось ей пережить! Она ведь ее и нашла. Это ночью случилось. Вышла в сени, а там – боже мой! Любушка в сенях повесилась. Как она, Зоя-то, закричит, завоет! Вся улица проснулась. Конечно, матери такое горе не по силам – единственного ребенка потерять. Одна ведь она у нее была. Зоя ее без мужа вырастила, на ноги подняла. И кто мог ожидать, что Любушка такое над собой сделает? Молодая, живи да живи. Это на фабрике вашей ее заклевали. – Женщина посмотрела на него с укором, покачала головой. – Что же вы, начальник, не вмешались? Обижали Любу, все обижали. Глухая, калека, вся больная насквозь. Вот и не выдержала. Я и то Зое сколько раз говорила: забери ты ее с этой фабрики, не может она в коллективе, пусть надомницей устроится. Не послушала.

– Вы думаете, Люба из-за этого? Из-за того, что ее обижали?

– А из-за чего?

– Мало ли?

– Ничего не мало ли! Издевались над ней сильно, сколько раз в слезах с работы прибегала. У нее даже парня не было. И подружек не было.

– Вы это точно знаете?

– Я ж самая ближняя соседка, с рождения Любушку знаю. Жалко как ее, не могу! – Женщина всхлипнула. – И жалко, и жутко.

Распахнулась калитка. По очереди стали выходить музыканты, за ними потянулся другой народ. Автобус с траурной лентой быстро стал заполняться.

– Пойду я, сейчас выносить будут. А вы так и не зайдете в дом, на кладбище проститесь?

– Да, на кладбище.

– Ну смотрите. Своим ходом поедете, на машине?

– На машине.

Женщина кивнула Андрею и медленно побрела к автобусу. У него остался неприятный осадок от разговора. Зачем эта женщина подходила? Может быть, она не так проста, как хотела показаться, и совсем не соседка Икониных? Мужчины, который сидел на пеньке в горестной позе, а потом наблюдал за Озерской, нигде не видно. Может, он послал женщину, чтобы отвлечь внимание?

Оркестр заиграл, заунывно, фальшиво. Распахнулись створки ворот – на улицу, скорбно-торжественно ступая, вышла Алена, под руку ее держала какая-то женщина. Андрей в мистическом ужасе смотрел на нее: точно так же вчера, примерно в это же самое время, Озерская шла под руку с Евгенией Аристовой, та ей что-то возбужденно говорила, он никак не мог расслышать что, а через минуту Аристовой не стало. Сейчас у Алены было точно такое лицо, как тогда, – расстроенное и по-детски напуганное, и женщина тоже что-то говорила, а он опять не мог расслышать.

Андрей вышел из машины, приблизился к странной паре. Он и сам не мог бы сказать, зачем он вышел из своего укрытия: то ли чтобы помешать новому убийству, закрыть женщину своим телом от выстрела, то ли чтобы расслышать, о чем она говорит.

– Мы с тобой поедем в машине, возле Любушки, доченька.

Доченька? Андрей дернулся, словно ему причинили внезапную сильную боль. Вот оно что! Доченька! Значит, эта женщина – Зоя Иконина. Значит, Алена все-таки в курсе. Но зачем тогда она рассказала Александре эту фантастическую историю? Что вообще происходит, черт возьми?!

Гроб установили на машине, помогли забраться в кузов Икониной и Озерской. Они сели прямо на пол, застеленный ковром. Алена выглядела так, как будто вот-вот потеряет сознание. Зачем она сюда пришла? Что все-таки и до какой степени ей известно?

Грузовик дернулся, Иконина крепко сжала Аленину руку, погладила по плечу, ласково, утешающе. Почему она ее утешает? А Озерская так и сидит, бледная, отрешенная, на грани обморока. Не похоже это на какую-то злокозненность, совсем не похоже. Да Алена вообще хорошая девочка! Тогда, полгода назад, когда он увидел ее первый раз, такую же подавленную и несчастную, ему ужасно захотелось ее защитить, срочно, немедленно что-то сделать для нее, такое, чтобы раз и навсегда прошли все ее несчастья. Она ему напомнила Настю, только на несколько лет моложе. Что же потом произошло? Почему он так враждебно стал к ней относиться?

То и произошло, что не смог защитить. Да мало того, помог этому подлецу Генриховичу, начальнику службы безопасности ее отца, Алену арестовать. Угрызения совести его мучают, неискупаемая вина, оттого и злится на Алену, оттого и относился к ней враждебно. Да ведь он подспудно хочет, чтобы Алена оказалась виновата, оказалась преступницей, совершила подлость. А она ни в чем не виновата, ну разве не видно это по ее лицу?

Грузовик тронулся, автобус завелся и тоже поехал. Андрей сел в машину и двинулся за похоронным эскортом.

… Никто не знал, почему это кладбище называют в городе Польским. Никогда никаких польских поселений в округе не было. И хоронили здесь вовсе не по национальному признаку, а просто неимущий люд. Скорее его можно было бы назвать кладбищем для бедных. Огромная территория, огороженная забором, простые кресты на неухоженных могилах или металлические памятники, большей частью заржавевшие, незаасфальтированные дорожки. Всюду запустение, пренебрежительное отношение к смерти. Даже деревьев почти нет, хотя кладбище старое.