Серые ублюдки - [62]

Крепко потянув Очажка за бивни, Шакал развернул его к двери и хорошенько шлепнул по заду. Свин, давно приученный к руке ездока, выбежал из хлева.

Арбалет Шакала все еще висел на ремне у его левого бедра, но стрела где-то выпала. Орк мог сократить дистанцию, пока Шакал стал бы перезаряжать оружие. Тяжаки всегда были крупнее, но редко оказывались медленнее. Не сводя глаз с ухмыляющегося зверя, Шакал просунул большой палец под ремень своего тренчала и освободился от оружия. Затем вынул тальвар и кинжал, почувствовав тяжесть острой стали в руке. Усмешка тяжака стала еще шире.

– Ты не умрешь в седле, полукровка, – произнес он на отвратительном орочьем языке.

– Нет, – ответил Шакал на том же наречии, – но я войду тебе в глаз по самые яйца.

И, опережая атаку орка, бросился на него сам. Тот присел, готовясь его встретить, и большая голова орка оказалась на одном уровне с головой Шакала. Он взмахнул тальваром, чтобы длинным лезвием вынудить орка отступить и прижаться спиной к стене. Но орк не отступил. Напротив, выпрыгнул из полуприседа и схватил длинной, бугристой от мышц рукой нижнюю балку хлева. Когда меч Шакала рассек воздух, орк качнулся вперед и отпустил балку, вывернувшись грузным телом, чтобы ловко приземлиться, поменявшись с Шакалом местами. Большой нож уже целился Шакалу в спину.

Продолжая свой замах, Шакал развернулся и парировал выпад тяжака, после чего ткнул кинжалом орку в лицо. Тяжак резко отскочил, мускулистый торс отпрянул, чтобы тотчас кинуться обратно и заехать Шакалу кулаком в лицо. От удара тот перекатился, избежав потери сознания, грозившей в эпицентре боли. Тогда в дело снова вступил нож, и чтобы преградить ему путь, Шакалу пришлось выставить оба своих лезвия, но подставиться под удар колена, врезавшегося ему в ребра. Потеряв равновесие, Шакал ушел из-под удара, при этом упреждающе взмахнув тальваром, чтобы не дать орку подобраться ближе.

Испытывая тошноту, истекая кровью, Шакал отступил еще на шаг. За ним была стена хлева, перед ним – враг, а со всех сторон – пустые стойла. Ширины помещения было довольно, чтобы в ряд по нему прошли четыре свина, но Шакал не слишком надеялся проскочить мимо тяжака с его пугающей скоростью и размахом рук. Ему никогда не приходилось сражаться с орком один на один и без свина. Но ему и не нужно было побеждать – только выжить, продержаться до прихода остальных. Колпак и Хорек, Гвоздь и Мелочник – все наверняка уже были в пути к своим свинам. Вскоре они все должны были появиться здесь и напичкать здоровенного головореза тренчальными стрелами.

Выжить.

Шакал пошел на поджидающего его орка, нанося удары своим тальваром, готовясь отражать атаки кинжалом. У орка был только нож, но в его ручищах он казался змеей, бросающейся с потрясающей скоростью, чтобы отбить каждую его атаку. Лезвия клинков выбивали искры, скрежеща и звеня под барабанный бой запертых свинов. Но под весь этот шум орк не отступал ни на шаг. Он был средоточием мышц, орудием убийства, порождением кошачьей грации и чудовищной свирепости.

Сквозь стиснутые зубы Шакал зарычал, вызывая орка к бою. Он наступал медленно, не давая орку атаковать, но и не в силах пролить кровь. Он годами задавался вопросом: каково было бы драться с Овсом всерьез? Теперь он знал.

Черт! Где же его братья?

В нем вскипал гнев. Из-за того, что они вторглись в его дом, из-за того, что убили сопляков, из-за того, что он сам не мог покарать их убийцу. Шакал рубил обеими руками, пренебрегая защитой. Орк отразил его тальвар, но не заметил кинжал, полоснувший его по животу. Зарычав, тяжак мотнул головой, пытаясь разбить покатым лбом лицо Шакала. Шакал спасся, отпрянув назад, но врезался в неизбежную деревянную стену. Не желая оказаться в ловушке, он бросился вперед, оттолкнувшись от досок и взмахнув мечом. Орк отвел его клинок голой рукой, но Шакал, продолжая наступать, вонзил кинжал ему в бедро. Жаждая сиюминутной мести, тяжак резанул Шакала по левому предплечью, оставив на нем открытую рану. Шакал проглотил боль, но выпустил из руки кинжал. Затем рубанул снизу вверх тальваром – лезвие погрузилось орку в бок и впилось в ребра. Большой нож кричал, требуя его горла. Выбора не было, и Шакал выпустил меч и обеими руками схватил орка за запястье, вывернув его клинок. И тут же у него перехватило дух, когда орк снова ударил его коленом и угодил в живот.

Согнувшись пополам, чувствуя, как мир вращается перед глазами, Шакал увидел, что нож снова идет в ход. Он отчаянно ухватился за свой кинжал, все еще торчащий из кровоточащего бедра орка, и вытащил его. Он вонзил лезвие в летящее на него запястье тяжака, разорвав сухожилия и блокировав удар. Тесак выпал из беспомощных пальцев, но второй рукой орк схватил Шакала за бригант, поднял его в воздух, развернул к себе и швырнул на землю. Все три клинка теперь лежали у ног тяжака, но он презрительно переступил через них и пнул не успевшего подняться Шакала. Упавший лицом к двери Шакал увидел свой брошенный арбалет – тот лежал на полпути к выходу.

Шакал ринулся за оружием, почти ползком, цепляясь руками за солому, пытаясь на ходу подняться на ноги. Он почувствовал, как его схватили за лодыжку и потащили назад. Он ударился о землю подбородком и перестал ориентироваться в пространстве. Его швырнули, и Шакал врезался в дверь загона. Превозмогая головокружение, он понял, что вновь лежит на земле. Попытался встать, но чувства предали его, и он опрокинулся навзничь. За спиной неистово вибрировало, снова и снова повторялся оглушительный грохот.