Серые пятна истории - [8]

Шрифт
Интервал

Знала Софья Андреевна, что девка ему нужна совсем для другого дела, ведь мухи в комнате Льва Николаевича мёрли сами по себе со скуки, а чернил и вовсе не требовалось, потому что ему благодарные потомки подогнали компьютер «Пентиум», но граф, как человек подозрительный и хитрый, ото всех это скрывал.

А с девками и в самом деле была беда. Хоть Лев Николаевич из своей каморки почти не выходил, но уже почти половина Ясной Поляны была в пострелятах, как две капли воды похожих на великого писателя. Местные мужики давно голову ломали: как так получается — папаши разные — рыжие, чернявые, белобрысые, — а детишки как под копирку одинаковые рождаются: бородатые и нос картошкой. Прямо-таки мистика. Но своих жён исправно по первому требованию посылали в усадьбу. А как откажешь Льву Николаевичу — барин же! Не нарушать же субординацию.

Слава даже пошла о том, что граф Толстой по этой самой части парень хоть куда. Пожилой, глаза мутные, нос красный, бородища, как у Деда Мороза наутро после Нового года, а сил хоть отбавляй — рота солдат отдыхает. И что обидней всего, слава покорителя дамских сердец стала переплёвывать славу писательскую. Ходоки потянулись в Ясную Поляну, и всё больше женского пола. Никакие заслоны многострадальной супруги не помогали.

Наконец, даже Льву Николаевичу это надоело. Какие уж тут писания, когда девки одна другой краше за дверями толпятся, друг друга локтями расталкивают?

Собрался великий писатель, подпоясался верёвкой, положил в торбу крынку молока да краюху хлеба и отбыл в неизвестном направлении, никому не объяснив причин такого поспешного исчезновения.

Только ведь шила в мешке не утаишь. Обнаружили спустя некоторое время графа в гостинице на станции Астапово в полностью измождённом состоянии, где тот вскорости и почил в бозе. Причину смерти отписали в некрологе самую банальную — от старости и от насморка. Но ведь мы-то не дураки, всё понимаем, не правда ли? Особенно те, у кого борода с детства и нос картошкой…

Бах и Гайдн

Про жизнь Иоганна Себастьяна Баха известно совсем немного. Известно лишь, что он всю жизнь был беден, как церковная мышь, отчего после него осталось много гениальных органных произведений и ещё большее количество детей. Оно и понятно: если уж человеку не везёт с заработком, то он отдаёт все силы сочинению музыки и производству детей. А чем ещё заниматься, если ни к каким другим занятиям он не приспособлен?

Пришёл к нему однажды в гости другой известный композитор Йозеф Гайдн, который, в отличие от Баха, был в относительном достатке, написал музыки ничуть не меньше, а детей у него почти не было. Разговор между ними шёл, естественно, по-немецки.

— Послушайте, уважаемый херр Бах, — начал Гайдн, — мы с вами одного поля ягоды, потому буду говорить прямо, не петляя и не прикрывая двуличность мысли вычурностью и завуалированностью фразы. Умные люди сообщили мне, что вы с вашими творениями будете забыты буквально сразу после смерти, и вспомнят о вас этак лет через двести, не раньше. Печальная перспектива, не правда ли?

— Не менее уважаемый херр Гайдн, что же это за люди злоязычные? — обиделся Бах. — Откуда им известны такие гнусные подробности? Назовите мне имена, и я их разделаю так, что ещё при жизни их позабудут!

— Секрет фирмы! — уклонился от прямого ответа Гайдн.

— Но я не об этом пришёл потолковать. Есть у меня к вам заманчивое предложение. Может, для разгона выпьем по бокалу вина?

— Ага, — насторожился Бах, — я с вами выпивать сяду, а вы мне, как Сальери Моцарту, в бокал яду насыплете? Ну, уж нет, будем разговаривать на сухую. Да и в холодильнике у меня негусто… Слушаю вас, ни к чему тут долгие прелюдии и фуги.

— Что ж, как хотите, уважаемый херр Бах, — вздохнул Гайдн и пошевелил острым кадыком по пересохшему горлу. — Из тех же осведомлённых источников мне стало известно, что в будущем самым большим спросом станут пользоваться произведения, сочинённые в соавторстве. Взять, к примеру, Ленина и Сталина, Лебедева и Кумача, Соловьёва и Седова — это же титаны культуры, слава которых никогда не померкнет! Вот я и подумал: чем нам прозябать в неизвестности, может, объединим усилия? Мы с вами столько наворотим — чертям в аду тошно станет!

Бах, может, и не возражал бы после такого странного предложения выпить с Гайдном бутылочку-другую доброго бургундского, но был, повторяю, беден, как церковная мышь, а вино и в те времена стоило немалых денег.

— Нет, — мужественно отказался он, — не хочу Никого не желаю пускать на свою творческую кухню. Этак вам понравится совместное сотрудничество, и вы попроситесь в мою постель, а у меня, извините, по этой части перебор.

И тотчас с треском выгнал Гайдна из своей убогой квартирки, а потом сел и написал очередную мессу, название которой приблизительно переводится так: «Избавь меня, Господи, от друзей, а от врагов я и сам избавлюсь». Но, видимо, композитора так расстроило сообщение Гайдна, что он эту мессу спалил в камине. Оттого в его богатом творческом наследии зтого произведения не найти.

А Гайдн до конца своих дней всё писал и писал музыку, но переплюнул ли он по количеству произведений Баха, никто до сих пор однозначно сказать не может. Да и мутное это дело — выяснять, кто для истории более ценен…


Еще от автора Лев Юрьевич Альтмарк
Утопи свои обиды

Разведки нескольких стран охотятся за изобретением репатрианта из России. Отставной полицейский для установления контакта с изобретателем привлекает своего друга-журналиста, от имени которого написан роман. Однако проблема состоит в том, что добраться до изобретателя не так просто и даже опасно…


Точка опоры — точка невозврата

Историко-приключенческий детектив «Точка опоры — точка невозврата» открывает серию романов о жизни бывших россиян в эмиграции. Место действия — современный Израиль, где главный герой — бывший полицейский опер — попадает в совершенно невообразимые ситуации, расследуя загадочные исчезновения людей. Используя возможность перемещения во времени, он попадает в библейский Иерусалим, средневековую Германию, Аргентину начала двадцатого века, Россию времён Февральской революции, Украину времён гражданской войны, и в завершение — в страшный период Великой отечественной войны — зиму 1942 года.


Генеалогия героев нашего времени

Книга израильского писателя Льва Альтмарка, продолжают традиции русской сатирической прозы заложенные Салтыковым-Щедриным и Михаилом Зощенко. Мысли современного человека всегда обращены в будущее. Каким оно будет? Что нас ждёт? А ведь многое можно предсказать, заглянув в своё прошлое. Наши отцы, деды и предки из глубины времени передают нам черты своих характеров, наклонности и устремления. Заглянув в свою генеалогию, наверняка можно многое узнать о себе, как бы мы от этого не отнекивались.Эта весёлая книжка описывает генеалогию одного вымышленного семейства.


Хреновый детектив

В основе повести «Хреновый детектив» история убийств, совершённых экстремистской группировкой с целью спровоцировать народные волнения. Активист еврейского культурного центра разоблачает заказчика убийств, но понимает, что это мало что меняет в общей ситуации и нужно принимать кардинальные меры…


Повесть о том, как посорились городской голова и уездный исправник

Архивные документы — в нашем понимании сухая канцелярщина, напрочь лишённая вкуса, цвета и запаха жизни… А вот и нет! Иногда в старых бумагах находятся такие перлы, что хохочешь до слёз и не веришь, что такое когда-то могло быть на самом деле. А ведь было.История, описанная в книжке, основана на реальных исторических документах. Тут ни капли вымысла, но читается легко и на одном дыхании. Бюрократическая тяжба между двумя городскими начальниками по поводу выселения из города евреев, не желающих жить за чертой оседлости, — это и смех, и слёзы, и непроходимая глупость одних, и вынужденная изворотливость других.Хотим мы того или нет, но это наше прошлое, которое иногда заставляет улыбнуться, а иногда и задуматься о том, что нас ждёт…


Прощание с Литинститутом

Сборник произведений современного израильского писателя Льва Альтмарка состоит из пяти повестей и небольшого радиоспектакля. Казалось бы, что может быть общего между полудокументальным повествованием из жизни российской глубинки полуторавековой давности, трёх детективных сюжетов из современной израильской действительности, суровых реалий антитеррористической операции в Ливане и большой повести о нелёгких буднях новых репатриантов в Стране обетованной? При внешней несхожести сюжетов все произведения объединяет общий герой – маленький человек, ищущий своё место в жизни, правдами и неправдами пытающийся подняться на ступеньку выше, со своими комплексами и недостатками, но честный и искренний в своих стремлениях.


Рекомендуем почитать
Из сборника «Рассказы о путешествиях»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Игра

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Bidiot-log ME + SP2

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Язва

Из сборника «Волчьи ямы», Петроград, 1915 год.


Материнство

Из сборника «Чудеса в решете», Санкт-Петербург, 1915 год.


Переживания избирателя

Ранний рассказ Ярослава Гашека.