Серые кардиналы Кремля - [58]

ЧАСТЬ ВТОРАЯ ТАК ПРОХОДИТ ЗЕМНАЯ СЛАВА…

Никогда не известно, каким будет исход сражения.

Античный афоризм

Почему никто не признается в своих недостатках? Потому что они остаются и поныне при нем; чтобы рассказать о своем сновидении, нужно проснуться.

Сенека

Битва за алтари и очаги

Есть разница между легкомыслием демагогов и натурой подлинно демократической.

Цицерон

Любые революционные преобразования ставят перед собой конкретные цели и задачи. Основная задача русской революции 1917 года заключалась в разрушении основ «старого капиталистического мира» и создании справедливого, социалистического «нового революционного мира». На горизонте таких великих свершений виделась главная цель: создание равноправного общества, в котором нет и не может быть места эксплуатации человека человеком. Исполнить столь благородную миссию взялись Ленин и его соратники по большевистской партии.

Без всякого скрытого подтекста можно сказать: хорошая была задумка и жаль, что она оказалась не жизнеспособной. Сам вождь русской революции не верил в ее свершение. Собственно говоря, он никогда и не ставил перед собой цель построить новое общество, которое бы основывалось на справедливости и равноправии всех граждан. Тут личные, цели и задачи Ленина резко расходились с целями и задачами социалистической революции, которую он возглавил. Ленину нужна была власть и ничего помимо власти. Все его помыслы на протяжении жизни были сконцентрированы на том, как «взять» власть и как удержать ее в своих руках.

Сама ленинская идея о мировой революции была парадоксальна. Причина этого — в индивидуальных качествах вождя мирового пролетариата. Ленин не верил в человеческую природу, в высшее начало в человеке. Владимир Ильич видел спасение лишь в том, чтобы держать человека в ежовых рукавицах. Он считал, что организовать людей можно лишь принуждением, муштровкой и насилием. Только таким путем, по его мнению, можно было достичь всеобщего благоденствия. Только этим можно объяснить странное и непонятное словосочетание «диктатура пролетариата».

Однако, подобно тому как Ленин не верил в способности всего человечества в целом, он так же не верил в силу и творчество пролетариата. Он глубоко презирал и ту революционную иерархию, над которой господствовал. Он отзывался о коммунистах с издевкой и не верил в их человеческие качества.

Ленин не нуждался в помощниках и советниках, поскольку главную задачу своей деятельности видел в сохранении единоличной власти. А своей властью он ни с кем не собирался делиться. Помощники были нужны ему, пожалуй, лишь потому, что учителю необходимы ученики. Таким образом, взаимоотношения внутри большевистской партии складывались по искаженному евангельскому принципу: в центре находился он, Вождь, со своим пониманием и трактовкой марксистского учения, а вокруг — ученики-апостолы, которые были обязаны донести это учение до широких народных масс. Но в отличие от Христа вождь мирового пролетариата не оставлял своим ученикам и пролетариату в целом права на личный выбор: на совершение и искупление греха. Они должны были неукоснительно следовать его доктрине о всеобщем благополучии, слепо исполняя букву марксистского закона.

Ленин никогда не заботился о своих учениках. До определенного времени он даже не задумывался о своем преемнике, будто намеревался жить вечно. Тем не менее его соратники оказались «хорошими учениками». Они правильно поняли настоящий смысл его идей, а поэтому ставили перед собой те же личные цели и задачи, которые ставил перед собой он. Они точно так же стремились к власти и готовы были идти к ней по трупам своих товарищей по партии.

Это одна из загадок русского большевизма, не уяснив суть которой невозможно понять развитие дальнейших исторических событий, а также подоплеку той политической борьбы, которая велась членами большевистской партии после смерти Ленина. Приблизиться к ее пониманию помогают размышления Н. А. Бердяева, который в своей книге «Истоки и смысл русского коммунизма» делает попытку раскрыть принципы трансформации ленинских идей в централизованное социалистическое государство.

«Ленин был революционер до мозга костей именно потому, что всю жизнь исповедовал и защищал целостное, тоталитарное миросозерцание, не допускал никаких нарушений этой целостности, — пишет автор. — Отсюда же непонятная на первый взгляд страстность и яростность, с которой он борется против малейших отклонений от того, в чем он видел марксистскую ортодоксию. Он требует ортодоксальных, согласных с тоталитарностью миросозерцания, т. е. революционных, взглядов на познание, на материю, на диалектику и т. п. от всякого, кто себя считает марксистом, кто хочет служить делу социальной революции… Когда Луначарский пробовал заговорить о богоискательстве, то, хотя это носило совершенно атеистический характер, Ленин с яростью набросился на Луначарского, который принадлежал к фракции большевиков. Луначарский вносил усложнение в целостное марксистское миросозерцание, он не был диалектическим материалистом, этого было достаточно для его отлучения. Пусть меньшевики имели тот же конечный идеал, что и Ленин, пусть они также преданы рабочему классу, но у них нет целостности, они не тоталитарны в своем отношении к революции… Для Ленина марксизм есть прежде всего учение о диктатуре пролетариата. Меньшевики же считали невозможной диктатуру пролетариата в сельскохозяйственной, крестьянской стране. Меньшевики хотели быть демократами, хотели опираться на большинство. Ленин не демократ, он утверждает не принцип большинства, а принцип подобранного меньшинства…