Серые кардиналы Кремля - [35]

Главная идея Афанасия Лаврентьевича по улучшению жизни русского общества заключалась в том, чтобы во всем брать пример с Запада, все делать «с примеру сторонних чужих земель». Но не все, по его мнению, подходило для русского быта. «Какое нам дело до иноземных обычаев, — говорил он. — Их платье не по нас, а наше не по них». Этим он отличался от своих единомышленников, пытавшихся соединить общеевропейскую культуру с национальной самобытностью Руси.

Нащокин также не мог примириться с духом и привычками московской администрации, которая руководствовалась в своей деятельности лишь личными мотивами, а не интересами государственного блага. «У нас, — пишет он, — любят дело или ненавидят его, смотря не по делу, а по человеку, который его делает: меня не любят, а потому и делом моим пренебрегают». Позже этот принцип: «дело в деле, а не в лицах» был взят на вооружение Петром I, который ценил и держал при себе прежде всего преданных профессионалов.

Наблюдения за жизнью Западной Европы привели Нащокина к осознанию главного недостатка московского государственного управления. Он заключался в том, что это управление было всецело направлено на эксплуатацию народного труда, а не на развитие производительных сил страны. Экономические интересы государства приносились в жертву личным интересам боярства и рассматривались правительством только как одно из средств пополнения казны. Он едва ли не раньше других понял, что народное хозяйство само по себе должно составлять один из основных элементов государственного управления. Но для того, чтобы промышленный класс мог работать производительнее, надо было освободить его от гнета приказной администрации.

Новый проект городского самоуправления, взятый «с примеру сторонних чужих земель», Нащокин попытался применить в Пскове, когда был назначен исполнительным главой города. Вот как описывает данную ситуацию В. О. Ключевский:

«Приехав в Псков в марте 1665 г., новый воевода застал в родном городе страшную неурядицу. Он увидел великую вражду между посадскими людьми: «лутчие», состоятельнейшие купцы, пользуясь своей силой в городском общественном управлении, обижали «средних и мелких людишек» в разверстке податей и в нарядах на казенные службы, вели городские дела «своим изволом», без ведома остального общества. Те и другие разорялись от тяжб и приказной неправды; из-за немецкого рубежа в Псков и из Пскова за рубеж провозили товары беспошлинно; маломочные торговцы не имели оборотного капитала, тайно брали у немцев деньги на подряд, скупали подешевле русские товары и как свои продавали, точнее, передавали их своим доверителям, довольствуясь ничтожным комиссионным заработком… этим они донельзя сбивали цены русских товаров, сильно подрывали настоящих капиталистов, задолжали неоплатно иноземцам, разорялись. Нащокин вскоре по приезде предложил псковскому посадскому обществу ряд мер, которые земские старосты Пскова, собравшись с лучшими людьми в земской избе (городской управе) «для общего всенародного совету», должны были обсудить со всяким усердием. Здесь при участии воеводы выработаны были «статьи о градском устроении», своего рода положение об общенародном управлении города Пскова с пригородами в 17 статьях. Положение было одобрено в Москве и заслужило милостивую похвалу царя…

Важнейшие статьи положения касаются преобразования посадского общественного управления и суда и упорядочения внешней торговли, одного из самых деятельных нервов экономической жизни Псковского края. Посадское общество города Пскова выбирает из своей среды на три года 15 человек, из коих пятеро по очереди в продолжение года ведут городские дела в земской избе. В ведении этих «земских выборных людей» сосредотачиваются городское хозяйственное управление, надзор за питейной продажей, таможенным сбором и торговыми сношениями псковичей с иноземцами; они же и судят посадских людей в торговых и других делах; только важнейшие уголовные преступления, измена, разбой и душегубство, остаются подсудны воеводам. Так псковский воевода добровольно поступался значительной долей своей власти в пользу городского самоуправления…»

Как видим, проблемы, с которыми сталкивался псковский воевода Афанасий Лаврентьевич Нащокин в XVII веке, перекликаются с современными. Остается только жалеть, что печальный исторический опыт не был взят на вооружение и что в этом направлении не произошло ровным счетом никаких существенных изменений. А поучиться, как мне кажется, следовало. Хотя бы у того же Нащокина, который главную цель своей жизни видел в служении всему обществу, а не отдельным личностям, стоявшим во главе этого общества…

Вернемся, однако, к конкретным делам талантливого политического деятеля. Наибольших успехов Нащокин, конечно, достиг на дипломатическом поприще. У него были свои замыслы и идеи по поводу решения важных государственных задач в области внешней политики. В тот период Московская держава с помощью оружия решала споры с Польшей и Швецией, а также занималась вопросами о будущем Малороссии и Балтийского берега. Обстоятельства ввергли Нащокина в самую гущу этих событий, и он проявил здесь свою дальновидность и полное понимание проблем. Он видел, что воссоединение Юго-Западной Руси с Великороссией пока невозможно, и поэтому склонялся к миру или даже к тесному союзу с Польшей, хотя, по собственному выражению Нащокина, польский народ «зело шаткий, бездушный и непостоянный». И тем не менее этот союз приносил много пользы Отечеству, поскольку решал едва ли не все внешнеполитические проблемы. Афанасий Лаврентьевич даже надеялся, что, услышав про этот союз, турецкие христиане, молдаване и волохи сбросят завоевателей. И тогда все православные восточные славяне, проживавшие по Дунаю вплоть до пределов Великой России и теперь разъединяемые враждебной Польшей, сольются в многочисленный христианский народ под покровительством православного московского царя. Тогда же сами собой прекратятся шведские козни, которые возможны лишь при русско-польской вражде.