Серые кардиналы Кремля - [26]

Сильвестр оставил после себя особую редакцию «Домостроя» — весьма известного сочинения, которое пользуется популярностью и в наши дни. В ней автор, некоторое время определявший политику Московской державы, дает ряд религиозных, нравственных и хозяйственных наставлений своему сыну. За поучительными строками нетрудно разглядеть портрет самого Сильвестра. Мы видим благодушного, честного и нравственного человека, порядочного семьянина и превосходного хозяина. Самая характерная идея «Домостроя» — забота о слабых, любовь и сострадание к ним. Это подлинная, не теоретическая, лишенная риторики и педантства, христианская жизненная позиция.

Вместе с падением Сильвестра закончилась и деятельность Адашева. Сначала ему велено было оставаться в недавно завоеванном Феллине, но вскоре царь приказал привезти его в Дерпт и взять под стражу. Адашев умер через два месяца после заключения. Естественная смерть, которой, должно быть, позавидовали остальные участники «избранной рады», избавила его от дальнейшего мщения Ивана Грозного и его новых приближенных. Находясь долгое время при царе, Адашев имел возможность накопить огромные богатства, но он не оставил после себя никакого состояния: все было роздано нуждающимся.

С этого момента начинается третий период правления Ивана Васильевича. Мы должны, однако, понимать, что деление на «периоды» весьма условно. Связано оно не только с резкими переменами в самом царе, его политике, но и с теми людьми, которые заменили членов «избранной рады». Это они, потакая нервной натуре самодержца, его слабостям, способствовали тому, что Грозный превратился в тирана.

«Царь окружил себя любимцами, которые расшевелили его дикие страсти, напевали ему о его самодержавном достоинстве и возбуждали против людей адашевской партии, — пишет Костомаров. — Главными из этих любимцев были: боярин Алексей Басманов, сын его Федор, князь Афанасий Вяземский, Малюта Скуратов, Бельский, Василий Грязной и чудовский архимандрит Левкий. Они теперь заняли место прежней «избранной рады» и стали царскими советниками в делах разврата и злодеяний. Под их наитием царь начал в 1561 году свирепствовать над друзьями и соратниками Адашева и Сильвестра. Тогда казнены были родственники Адашева: брат Алексея Адашева Данило с двенадцатилетним сыном, тесть его Туров, трое братьев жены Алексея Адашева Сатины, родственник Адашева Иван Шишкин с женой и детьми и какая-то знатная вдова Мария, приятельница Адашева, с пятью сыновьями… Эти люди открыли собой ряд бесчисленных жертв Иванова свирепства».

Вскоре после описываемых событий в число новых приближенных Ивана Васильевича попал брат новой царицы Михайло, необузданный и развратный по характеру человек. На дочери черкесского князя Темрюка, названной в крещении Марией, Грозный женился 21 августа 1561 года. Брак этот явился своеобразным вызовом польскому королю Сигизмунду-Августу, который отказал отдать московскому правителю руку своей сестры, выставив непомерные требования: заключение мирного договора, по которому Москва должна была уступить Польше Новгород, Псков, Смоленск и Северские земли.

Женитьба на черкесской княжне не имела никаких положительных последствий для Русской державы. Сама царица осталась в памяти людей как злая женщина, которая не могла и не хотела обуздать дикие наклонности своего венценосного супруга. Впрочем, никто из окружения в тот период не ставил перед собой подобной цели. Наоборот, поведение царя во всем оправдывалось и поддерживалось многочисленными любителями поразвлечься в его компании.

Ходили слухи, что Иван Васильевич «предавался разврату противоестественным образом с Федором Басмановым». Один из бояр, Дмитрий Овчина-Оболенский, упрекнул в этом фаворита: «Ты служишь царю гнусным делом содомским, а я, происходя из знатного рода, как и предки мои, служу государю на славу и пользу отечеству». Басманов пожаловался на это Грозному. Тот задумал отомстить обидчику. Не раскрывая своих намерений, он пригласил Овчину к столу и подал ему большую чашу вина, приказав выпить все залпом. Овчина не мог выпить и половины. «Вот так-то, — сказал самодержец, — ты желаешь добра своему государю! Не захотел пить, ступай же в погреб, там есть разное питье. Там напьешься за мое здоровье». Овчину увели в погреб и задушили, а царь, словно ничего не знал об этом, послал на следующий день к нему домой приглашать к себе. Неведение и растерянность жены Овчины, которая не знала о судьбе своего мужа, потешали Ивана Васильевича.

Сторонники прежнего окружения исчезали один за одним. Князь Дмитрий Курлятов вместе с женой и дочерьми был сослан в каргопольский Челмский монастырь. Через некоторое время царь вспомнил о нем и приказал убить. Другой боярин, князь Воротынский, также был сослан со всей семьей на Бело-озеро. Князь Юрий Кашин и его брат были умерщвлены без ссылки. Тогда же начались преследования семейства Шереметевых, которые закончились для них трагически.

Грозным овладела навязчивая идея: он боялся измены со стороны всех, кого подозревал в дружбе со своими прежними опекунами. Ему казалось, что из-за невозможности снова к нему приблизиться они перейдут на службу к польскому королю или к крымскому хану. Больное воображение подсказало немыслимый выход. Он начал брать с бояр и князей поручные записи, в которых они клялись верно служить государю и его детям, не искать другого государя и не выезжать в Литву или другие державы. В 1561 году подобные заявления были подписаны князем Василием Глинским и боярами Иваном Мстиславским, Василием Михайловым, Иваном Петровым, Федором Умным и другими. До нас дошла весьма любопытная поручная записка князя Ивана Дмитриевича Бельского, датированная мартом 1562 года. Иван Васильевич заставил за него поручиться множество знатных лиц с обязанностью уплатить 10000 рублей в случае измены. В апреле 1563 года с этого же боярина была взята новая запись, в которой он сознается в том, что преступил крестное целование и собирался бежать к Сигизмунду-Августу с целью причинить вред своему государю. Скорее всего, такого замысла у Бельского не было, хотя многие в то смутное время спасались бегством из Московского государства именно в Литву (современная территория Беларуси). Ведь и Глинские, и Бельские, и Мстиславские, и Хованские, и Голицыны, и Щенятевы, и Трубецкие и многие другие княжеские роды происходили именно из Литвы (Беларуси).