Сервантес - [81]
В самой Испании нападки на рыцарский роман начались практически сразу же после его появления и не прекращались на протяжении всего «испанского» периода этого жанра. Эти критики, конечно, были интеллектуалами, которые по уровню своего развития не могли прельститься досужими похождениями странствующего рыцарства.
Первым умом, обратившим критический запал против рыцарских романов, был испанский мыслитель и философ Хуан Луис Вивес. Он оценил эти произведения как плод «ленивого и невежественного ума», они одинаково вредны как для мужчин, так и для женщин, «делая их бесчестными и грубыми, укореняя и развивая жестокость, разжигая ярость и возбуждая жестокие и развращенные вожделения». В «Диалоге о языке» (ок. 1533) другой испанский ученый Хуан Вальдес находил, что рыцарские романы написаны в плохом стиле, испорченным языком, полны лживости в освещении «величайших пороков» — высокомерия, тщеславия, зависти, злобности, вражды, убийств и т. д. Автор признается, что долгое время он просто бредил этим вздором, пока не перечитал все имеющиеся в его распоряжении рыцарские романы.
Критикой произведений этого жанра занимались и другие видные умы Испании этой эпохи: историк Хуан де Мариана,>{167} теолог Педро Малон де Чайде, поэты Мигель Санчес де Лима и Алонсо Лопес Пинсьяно и многие другие.
Всем им претила аморальность рыцарских романов: лживость, развращенные нравы, распутство, воспевание безделья и т. д. Критика рыцарского романного жанра велась с чисто гуманистических, можно даже сказать, просветительских позиций, и потому главным критерием была «полезность-неполезность» этой литературной продукции для социума. В такой католической стране, как Испания XVI века, это был естественный логичный подход. Показательна реакция властей метрополии, которые были весьма обеспокоены распространением рыцарских романов в своих заокеанских колониях. Об этом свидетельствует королевская грамота от 1543 года, в которой выражалось беспокойство относительно отрицательного влияния рыцарских романов на воспитание индейцев, могущих усвоить из них не самые лучшие нравы и поведение.
Однако в отношении населения, проживающего на материке, у властей подобных опасений не возникало. Хотя и были отдельные попытки местных властей обратить внимание центра на засилье рыцарского жанра. В 1555 году кортесы Вальядолида направили королю следующий документ: «Очевиден тот вред, который в наших королевствах приносит юношам и девицам, а также всем остальным чтение лживых и вздорных книг, таких, как „Амадис“, и иных ему подобных, возникших после него… Мы просим Вашу милость положить всему этому конец, для чего необходимо, чтобы ни одна из этих и подобных им книг более не читалась и не была переиздана под страхом суровых наказаний; те же, которые существуют, Вашей милости надлежит приказать собрать и сжечь…»
Удивляет тон петиции, просто как в русской классике — «собрать все книги бы да сжечь», но этот вопиющий глас лишний раз убеждает в поистине нечеловеческой увлеченности Испании рыцарским романом.
Сервантес обратился к критике рыцарских романов исключительно, как полагает Рамон Менендес Пидаль, с целью «сослужить добрую услугу отечественной литературе и морали».
Запрещать литературные произведения — дело неблагодарное, если не бесполезное. Может быть, так же думал и Сервантес, в результате чего и родился бессмертный «Дон Кихот»? Как говорится, клин клином вышибают, или как сказал о «Дон Кихоте» Бальтасар Грасиан,>{168} Сервантес вознамерился «изгнать из мира одну глупость с помощью другой, еще похлеще». Так ли это?
ИМЕНА, НАЗВАНИЯ, ПРОТОТИПЫ
Когда зародилась сама идея, мысль о «костлявом, тощем и взбалмошном» Рыцаре Печального Образа? Мы уже писали, что это, возможно, случилось в Королевской тюрьме в Севилье или в Аргамасилье де Альбе, в темном и сыром подвале «дома Медрано», куда якобы был заточен дон Мигель. Местные жители до сих пор так считают и почитают это место именно как «колыбель» бессмертного образа.
Но, может быть, Сервантес придумал этого «чудака» еще в детстве, когда видел его во снах, а спустя годы только развил свою идею и изложил ее на бумаге?
Когда именно и где пришла писателю в голову идея «Дон Кихота», сегодня мы вряд ли узнаем. А вот предположить, когда он начал писать свой знаменитый роман, наверняка сможем. Скорее всего, это произошло во время его тюремного заключения в севильскую тюрьму.
Ответим на другой интересный вопрос — как писался «Дон Кихот» и что послужило литературной основой для нового, во всех смыслах этого слова, романа.
«Господину Президенту Королевской Высшей счетной палаты в Мадриде». Дальше этих строк дело не пошло. Случайно взгляд его уперся в зеркало, низко висевшее над столом. Это было дешевое зеркало, изготовленное не из стекла, а из полированной жести, треугольное, с широким верхом и книзу заостренное, в раме из красного дерева. Сервантес всмотрелся в себя. Силы небесные, так вот он каков! Давно ли еще золотились его бородка и длинные ниспадающие усы? Теперь они стали тускло-серебряными. А эти длинные, глубокие, вялые складки подле носа… Рот… Он полюбовался на свои зубы. Хорошо, если оставалось с десяток, да и те не желали встречаться попарно, каждый предпочитал горделивое одиночество. О прежнем напоминали одни лишь глаза, в которых ютилась упрямая жизнь. Отражение в скверном зеркале еще чересчур удлинялось — жал ост-но и смехотворно. Он уже много месяцев не видел своего лица и теперь обретал меланхолическое удовольствие от его изучения. Так вот что оставила ему жизнь! Почти бессознательно он начал рисовать, неуверенными штрихами набросал свой портрет, выписал лицо, худое и угловатое, преувеличенно длинное и непомерно горбоносое. Послать такой портрет президенту палаты было бы выразительней всяких слов. Хорошо бы изобразить себя верхом на муле, выезжающим каменистой дорогой на проклятую службу, с зажатым под локтем жезлом.
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.