Сергей Дягилев - [24]
«Удивительное чувство к Бикбарде. Точно привязанность к живому существу. Всякий раз, когда я возвращаюсь в неё, я испытываю очарование этого уголка Прикамья и аромата, которым она обладает», — думала Елена Валерьяновна, выходя из дома и взяв с собой акварельные краски, кисти и бумагу. Она прошла мимо винокуренного завода, деревянной мельницы, перешла шумную плотину и оказалась на противоположной стороне большого пруда. Встревожив сонмы стрекочущих кузнечиков, она шла вдоль берега по буйно растущей луговой траве, пока не выбрала наиболее удачное место для рисования. Отсюда Бикбарда была видна как на ладони.
В её композиции, намеченной слабым, без нажима, карандашом, на ближнем плане появились бикбардинский пруд, плотина, несколько разбросанных на низком берегу пруда заводских зданий. За ними, уже на высоком берегу, в центре возвышались двухъярусная колокольня и изумрудно-бирюзовый купол Рождество-Богородицкой церкви. Левее виднелись зелёные крыши нескольких корпусов дягилевской усадьбы, утопающей в тёмной зелени сада. К господскому дому с низкого берега поднималась широкая, обсаженная с обеих сторон липами дорога. Ещё одна дорога, более узкая и крутая, ответвлялась от начала плотины и вела к двухэтажному красно-кирпичному дому управляющего заводом. Через дорогу от этого дома был так называемый «колокольчик», располагавшийся на выступе над крутым берегом, где стояли столб с колоколом и будка для сторожа.
«В семье была заведена привычка приходить сюда каждый вечер, посидеть на скамейке и полюбоваться с высоты на окрестную даль, — вспоминала Елена Валерьяновна. — Впереди расстилался обрамлённый лесом широкий пруд, более похожий по величине на озеро. Он уходил направо и терялся из виду в изгибах…» Она понимала, что её вдохновенный порыв запечатлеть Бикбарду не увенчался большим успехом и что её акварельный этюд — не более чем любительская работа. Однако, подумав, что это останется детям на память, она зарисовала на обратном пути к дому ещё и бикбардинскую улицу.
Несомненно, с мыслью о потомках она вела «Семейную запись о Дягилевых», лучшие страницы которой посвящены Бикбарде. Елена Валерьяновна воспела — иначе не сказать — этот дивный уголок Прикамской земли, родовую дворянскую усадьбу, жизнь повседневную и семейные праздники. Не менее красочные воспоминания она оставила о детских играх в Бикбарде: «А то несётся мимо ватага детей, стремглав, как лавина с гор, спускается в сад и там рассыпается в разные стороны, преобразившись в курьерские поезда, в тройки, с гикающими на татарский лад ямщиками: ай ты тама-а!» И тут же детская тема естественно переплетается с музыкой: «Но вот из залы раздались звуки фортепиано. <…> Даже дети приближаются на цыпочках и осторожно садятся… Воцаряется тишина, казавшаяся за минуту ещё недостижимой. Всё превращается в слух… Семья-музыкантша, в которой маленькие мальчики, гуляя, насвистывают квинтет Шумана или симфонию Бетховена, приступила к священнодействию».
В 1889 году в Бикбарде у Дягилевых гостил блестящий немецкий пианист Альфред Рейзенауэр[22], уже второй раз приехавший с сольными концертами в Пермь. Он много играл для гостеприимных хозяев и подарил им свою фотографию с автографом. Наслаждаясь музыкой, Сергей был — как он любил выражаться — «страшно» рад такому именитому гостю, известному всей Европе.
Ещё больше он радовался приезду младшей сестры Е. В. Дягилевой — певицы Александры Панаевой-Карцовой, которую всегда ждал с нетерпением. «Не получила ли ты каких-нибудь сведений о приезде тёти Татуси? <…> Что Карповы? Скоро ли они приедут?» — спрашивал он Елену Валерьяновну. В середине 1880-х годов Александра вышла замуж за племянника П. И. Чайковского — молодого кавалергарда Георгия Карпова. На своей свадьбе в Петербурге невеста пела д ля гостей романсы под аккомпанемент самого Чайковского, с которым она была знакома уже несколько лет. Пётр Ильич задолго до свадьбы посвятил ей семь романсов, среди которых были такие шедевры камерной вокальной музыки, как «День ли царит», «Кабы знала я», «Благословляю вас, леса».
История с посвящением романсов, оказывается, была связана с младшим братом композитора — Анатолием Чайковским, безумно влюбившимся в Панаеву. «Петруша, милый, открыть тебе душу или нет? — писал он в 1878 году брату. — Я втюрился, как никогда в жизни. <…> Расскажу я тебе про неё обстоятельно. Во-первых, по-моему, она красавица, я ничего не исправил бы ни в её лице, ни в фигуре. <…> Чудные, красивые и покойные глаза. Всегда ровное и приветливое обращение. Про пенье её нечего и говорить, ужасно мне нравится. Да как это так рассказать все её прелести[?] Ужасно трудно, одним словом: всякий её поступок, всякое её слово мне кажется восхитительным». На это письмо Пётр Ильич отвечал: «Если Панаева тебя полюбит, я напишу ей целый цикл романсов, вообще сделаюсь её благодарным рабом». Познакомившись с объектом любви брата, которого Татуся так и не полюбила, Чайковский был очарован её пением и много раз доверял ей первое исполнение своих сочинений. «Она превосходна, хотя нет привычки к сцене и не знает, что с руками делать», — записал он в дневнике 1886 года.
Авторы обратились к личности экс-президента Ирака Саддама Хусейна не случайно. Подобно другому видному деятелю арабского мира — египетскому президенту Гамалю Абдель Насеру, он бросил вызов Соединенным Штатам. Но если Насер — это уже история, хотя и близкая, то Хусейн — неотъемлемая фигура современной политической истории, один из стратегов XX века. Перед читателем Саддам предстанет как человек, стремящийся к власти, находящийся на вершине власти и потерявший её. Вы узнаете о неизвестных и малоизвестных моментах его биографии, о методах руководства, характере, личной жизни.
Борис Савинков — российский политический деятель, революционер, террорист, один из руководителей «Боевой организации» партии эсеров. Участник Белого движения, писатель. В результате разработанной ОГПУ уникальной операции «Синдикат-2» был завлечен на территорию СССР и арестован. Настоящее издание содержит материалы уголовного дела по обвинению Б. Савинкова в совершении целого ряда тяжких преступлений против Советской власти. На суде Б. Савинков признал свою вину и поражение в борьбе против существующего строя.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.