Сережа Боръ-Раменскiй - [42]
— На десять минутъ только. А вотъ и Анна Петровна посидитъ съ Ваней, а мы сейчасъ вернемся.
Когда Серафима Павловна воротилась въ комнату сына, компрессъ былъ уже наложенъ. Не подозрѣвая этого, она сѣла у постели сына, не сводя съ него своихъ отуманенныхъ слезами глазъ. Руки ея безпомощно упали на колѣни, и она сидѣла неподвижно, какъ статуя. Весь вечеръ, вздрагивая при малѣйшемъ стонѣ сына, она просидѣла у его изголовья; при наступленіи ночи адмиралъ прибѣгнулъ къ ухищреніямъ, чтобы удалить ее изъ комнаты больного, которому слѣдовало перемѣнить компрессъ. Но она, чуя что-то, отказалась наотрѣзъ отойти отъ постели Вани, и мужъ долженъ былъ признаться, что ему приложили компрессъ. Серафима Павловна вышла изъ себя.
— Какъ? воскликнула она, — противъ моей воли, потихоньку? По какому праву? Я мать! Вы уморите моего сына! Развѣ мало того, что его отпустили въ адскій холодъ кататься съ этой ужасной горы! Смерти своей искалъ онъ тамъ — и нашелъ! Вотъ и заботы, о которыхъ я столько наслушалась!
Адмиралъ молчалъ; по лицу его видно было, что онъ боролся съ собою. Онъ медленно пошелъ изъ комнаты и сказалъ Саррѣ Филипповнѣ, которая шла за нимъ.
— Она мать и въ отчаяніи!.. Надо понять, что ея упреки идутъ отъ нѣжнаго материнскаго чувства. Бѣдная ужасно страдаетъ!
— О, конечно, конечно, — поспѣшила, соглашаясь, сказать англичанка.
Дѣйствительно, несчастная мать страдала тяжко. Она съ ужасомъ видѣла грозившую опасность, она воображала уже, что холодная рука смерти простерта, чтобы лишить ее любимаго сына. Все существо ея было потрясено. Она говорила безсознательно и не понимала всей жестокости словъ своихъ.
— И какъ могли вы, — обратилась она къ Аннѣ Петровнѣ, — какъ осмѣлились вы безъ моего приказанія распоряжаться моимъ сыномъ?
Экономка, зная характеръ госпожи, не противорѣчила ей и, склоня голову, упорно молчала.
— Развѣ вы не замѣчаете, — сказала старушка-няня, — что жару меньше? Онъ дышитъ легче.
— И вы воображаете, что это отъ холодной воды? возразила съ гнѣвомъ Серафима Павловна, — молчите, пожалуйста, не мучьте меня!
И она вдругъ заплакала и поспѣшно вышла изъ комнаты, удерживая рыданія, чтобы не обезпокоить больного.
— Antoine, — сказала она мужу, стараясь успокоиться, — послалъ ли ты къ Зинаидѣ Львовнѣ сказать, что Ваня занемогъ?
— Нѣтъ, мой другъ, я не догадался.
— Такъ пошли сейчасъ нарочнаго.
— Но нельзя ли повременить? Мы не знаемъ, чѣмъ боленъ Ваня; если болѣзнь незаразительна, то пошлемъ къ Ракитинымъ.
— Хорошо, но только скорѣе.
— Лишь только пріѣдетъ докторъ.
— А когда?
— Часа черезъ четыре, не ближе.
— Боже мой! четыре часа ожиданія, это невыносимая мука. Но Ванѣ не хуже, напротивъ, онъ дремлетъ. Милая, пойдешь ли ты отдохнуть? Тебѣ надо беречь силы, чтобы ухаживать за больнымъ.
— Ни за что! Какой тутъ отдыхъ? Я себя не помню отъ страха, жду, не дождусь доктора. Какая бѣда! бѣда!..
Серафима Павловна опять зарыдала, закрывъ лицо руками, и въ припадкѣ отчаянія упала въ кресло. Слезы текли между ея пальцами и струею лились на ея щегольской капотъ. Адмиралъ глядѣлъ на нее молча и не выдержалъ этого зрѣлища. Сердце его разрывалось. Въ комнатѣ никого не было, тускло горѣла одна только свѣча, слабо освѣщая скорбящую чету: Мужъ опустился на колѣни передъ горько плакавшей женой, положилъ голову на ея колѣни и прильнулъ губами къ рукамъ ея. Мало-по-малу судорожныя рыданія ея стихли; она наклонила къ нему свою голову и осталась недвижима въ его объятіяхъ.
Раздался далекій звонъ колокольчика. Она вздрогнула и вскочила, точно какая пружина подняла ее.
— Колокольчикъ!.. вскрикнула она. — Докторъ, это докторъ! Слава Богу! Докторъ!
Адмиралъ вышелъ уже на площадку лѣстницы навстрѣчу пріѣзжему.
Черезъ два часа докторъ, пріѣхавшій изъ Москвы, пилъ чай въ столовой; все семейство Боръ-Раменскихъ окружало его, впиваясь въ него глазами. Это былъ еще совсѣмъ молодой человѣкъ, съ серіознымъ, почти суровымъ лицомъ, самоувѣренный, съ рѣзкими манерами, безцеремоннымъ тономъ и довольно длинными, неприглаженными волосами; одѣтъ онъ былъ очень небрежно: въ какой-то короткій не то камзолъ, не то пиджакъ. Онъ въ эту минуту былъ всецѣло занятъ завтракомъ, кушалъ съ большимъ аппетитомъ и запивалъ обильный завтракъ (было уже 7 часовъ утра) дорогою мадерою. Окончивъ жаренаго рябчика, куски ветчины съ телятиной, сочни, компотъ, онъ медленно и искусно намазывалъ тонкимъ слоемъ масла поджаренные куски хлѣба и протянули экономкѣ, заваривавшей чай, чайную чашку.
— Я попрошу очень крѣпкаго, но не сладкаго чая, — сказалъ онъ ей, — и хорошихъ, густыхъ сливокъ.
Сережа взялъ молочникъ, посмотрѣлъ и сказалъ:
— Сливки самыя густыя и свѣжія.
Онъ пододвинулъ молочникъ доктору; докторъ взялъ, не поблагодаривъ, вылилъ почти цѣлый молочникъ въ чашку чая и звучно, на всю комнату, прихлебнулъ чай.
— Сливки хороши, но слишкомъ холодны, — сказалъ онъ, — это портитъ чай. Ихъ бы надо было подогрѣть, подогрѣть, говорю я, но не кипятить.
Серафима Павловна сидѣла молча и поглядывала съ враждебнымъ выраженіемъ на гастронома доктора; адмиралъ сидѣлъ въ сторонѣ, а докторъ, не обращая ни на кого ни малѣйшаго вниманія, аппетитно кушалъ хлѣбъ съ масломъ и обильно запивалъ его чаемъ. Сережа и Вѣра старались предупредить желанія доктора и усердно принимали или подавали ему все нужное. Онъ пользовался ихъ вниманіемъ, изрѣдка отрывисто произнося: благодарю, и наконецъ, окончивъ завтракъ, всталъ, какъ-то нецеремонно разставилъ ноги, только что не потянулся, и, не обращаясь ни къ кому особенно, сказалъ небрежно:
Маленькую Анюту после смерти родителей приютило семейство небогатых родственников ее матери. Внезапно полученное огромное наследство меняет ее жизнь - теперь она вынуждена переехать к своим теткам и проститься со ставшими ей родными людьми. Но в негостеприимном доме богатых родственников Анюта не забыла добрых уроков детства. Повзрослев, она, не задумываясь, меняет столицу на тихое поместье, чтобы жить вместе с близкими и быть полезной людям. Повесть была написана в 1886 году, была тепло принята читающей публикой (было выпущено несколько тиражей книги)
Исторический рассказ для детей. Орфография и пунктуация приближены к современным нормам.
В повести популярной писательницы XIX века Евгении Тур рассказывается о жизни большой дворянской семьи Шалонских. О том, что претерпела она в страшный для нашего отечества 1812 год. Семейные предания столь знаменательного времени в истории земли нашей не должны пропадать бесследно. Книга Е. Тур, выдержавшая до революции многочисленные переиздания, была рекомендована Министерством народного просвещения для чтения учениками средних и старших классов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В этой книге Дэвид Эпштейн раскрывает тайны спортивной медицины: мутации, природное превосходство, изменения генома, климат и условия, оказывающие влияние на будущих чемпионов. Узнав, как работает ваше тело, его сильные и слабые стороны, вы получите превосходство над противником и многократно повысите шанс на победу.
Махинациями с продуктами питания человечество занимается с древнейших времен: дешевое выдается за дорогое, отбросы за деликатесы, вредное – за полезное. Производители еды идут на разные уловки, чтобы заработать как можно больше на доверчивых потребителях. И хорошо, если такие подделки оказываются безвредными: история знает немало случаев, когда их употребление приводило к летальному исходу. Включением в состав продуктов сомнительных ингредиентов не брезгуют даже всемирно известные пищевые концерны, что уж говорить о кустарных производителях.
Дорогой читатель! Перед вами книга, которая создавалась даже не десятилетия – столетия. Ее творил сам народ, а литературно одаренные люди доводили до совершенства. Это «Большая книга семейной мудрости». В ней вы найдете обобщенный опыт предков и простые истины великих знатоков человеческих душ. Как узнать своего суженого, как сделать день бракосочетания незабываемым, как всей семьей правильно и радостно воспитывать детей, как черпать удовольствие в дружбе, как находить счастье творчества в повседневной работе… Наши предки из поколения в поколение размышляли об этом – и щедро делились мудростью на все времена.
Альберт Поделл – это как Марко Поло наших дней, но если честно, он намного круче. У нашего героя было совсем немного денег, а вместо собственного корабля – трещащие по швам самолеты где-то в странах третьего мира. Он раскладывал спальник у границ с вооруженными солдатами, в кемпингах среди сумасшедших туристов, на обочинах безлюдных дорог, в опасных тропических джунглях, на неизведанных ледниках, на полу душных аэропортов, в недружелюбных пустынях и ночлежках для заблудившихся путников. Никакие трудности не могли остановить Поделла на пути к мечте – посетить все страны мира.В этой книге собраны только реальные и безбашенные истории, удивительные персонажи, точные уникальные наблюдения, неизведанная география, самобытная культура и подлинная революция сознания.
Алексис Бенуа Сойер, знаменитый английский шеф-повар французского происхождения, был величайшим новатором в кулинарии и настоящим «богом плиты». Автор нескольких кулинарных трудов, разошедшихся баснословными тиражами, эту свою книгу Сойер посвятил истории искусства приготовления еды, наполнив ее увлекательными рассказами о нравах и обычаях знаменитых гурманов, описанием роскошных пиров Античного мира и великолепных банкетов Лондона XIX века; кроме того, он представил уникальные рецепты изысканнейших блюд.
«Диета „80/10/10“» доктора Дугласа Грэма – наиболее полный и компетентный труд по сыроедению и фрукторианству, здоровому образу жизни и здоровому питанию в целом. Доктор Грэм – спортсмен, тренер, диетолог, врач-хиропрактик, энтузиаст здорового образа жизни и сыроед-фрукторианец с более чем тридцатилетним стажем – консультирует спортсменов самого высокого уровня по всему миру.