Серебряный огонь - [10]

Мадам Берта решила подбодрить девушку, видя ее замешательство, но не понимая причины.

Фелина взглянула на мадам недоверчиво, но не стала ждать повторного приглашения. Быстрота, с которой она поглощала вкусную еду, говорила сама за себя.

Экономка посмотрела, как Фелина облизывала кончики пальцев, чтобы не пропало ни крошки пирожного или сахара. В голове ее, покрытой тщательно накрахмаленным полотняным чепцом, вновь возникли фразы, сказанные мсье де Брюном, пока маркиз нес почетный караул в запертой фамильной часовне.

Это безумие. Абсолютная глупость! Ведь девчонка – нищая крестьянская дикарка, без образования и воспитания. Что и доказывала ее неспособность произнести хоть одно разумное слово. Впрочем, ей действительно лучше молчать, тогда она хотя бы не убежит прочь с визгом при виде наполненной ванны.

Но мадам Берта ошибалась насчет Фелины! Данное маркизу слово стало для нее обязательной клятвой. Как бы ни пугали ее странные вещи, происходившие вокруг, она больше не оказывала сопротивления.

С высоко поднятой головой отправилась она за мадам Бертой в ванную комнату госпожи.

Однако на пороге остановилась, потрясенная. То, что кабинет, в котором имелось все для сохранения красоты благородной дамы, выдержан в стиле древнеримской бани, Фелина не подозревала.

Ее восхитили красивые плитки мозаики, покрывавшей пол и стены. Под ногами у нее тянулась извилистая дорожка с орнаментом, окружавшая фантастический пейзаж с водоплавающими птицами и рыбами на голубом фоне. На стенах она увидела зверей, камыши и травы, создававшие впечатление берегов тихого озера. Только озеро оказалось большим бассейном из розового мрамора с теплой, окутанной паром водой.

Правда, не было здесь розового масла и сухих лепестков, смягчавших воду для маркизы. Берта справедливо считала необходимым сначала как следует отмыть девушку.

– Раздевайся побыстрее, не стесняйся, девочка!

С помощью двух ядреных белокурых служанок, с трудом скрывавших свой ужас при виде покрытой грязью незнакомки, мадам Берта принялась за работу. Сдержанный протест Фелине не помог. Они развязали тесемки на ее юбке и блузке. Стянули с нее единственную рубашку так неосторожно, что лопнул один из швов.

Стыдясь своей наготы, Фелина охотно погрузилась по самые плечи в воду, скрывшую контуры ее худого тела. Неожиданное тепло заставило ее вскрикнуть, а затем блаженство проникло во все ее поры. Без всякой подсказки она откинулась назад и нащупала углубление для затылка.

Вскоре чистая вода стала серо-коричневой. Ее слили, потом служанки принесли еще несколько ведер.

На этот раз Фелине пришлось стоять, пока мадам Берта собственноручно оттирала полотняной тряпкой, предварительно смоченной в пенистой мыльной жидкости, каждый сантиметр ее тела.

Фелина почувствовала, как энергично массируют ей кожу, и в изнеможении закрыла глаза. Поэтому не видела взглядов, которыми мадам Берта обменялась со своими помощницами.

Послушно подчинилась она заключительной процедуре приведения в порядок волос. Она не могла припомнить возможности когда-либо раньше использовать столько воды. Вода в ручье у старой мельницы казалась ледяной, и ее всегда было там немного.

Завернув Фелину с головой в толстую мягкую льняную простыню, ее уложили спиной на узкий помост. После этого, откинув ткань, служанки стали обрабатывать влажное тело душистым маслом.

Обязанность, которую исполняла мадам Берта, все менее походила на вынужденный труд по отмыванию крестьянской девицы. С каждым ведром воды, грязными ручьями стекавшей с Фелины, она все больше ощущала правоту маркиза.

Ей было непонятно, как удалось под таким слоем грязи разглядеть подобное чудо. Просто, к ее бесконечному изумлению, чудо вдруг появилось. И не сделать его всеми способами еще совершенней было бы величайшим стыдом.

Если сначала Фелина с удивлением и испугом наблюдала за каждым движением трех женщин, то затем постепенно начала утрачивать связь с действительностью. Под заботливыми нежными ладонями, окутанная ароматом и теплом, она погрузилась в сладкие мечты.

При этом едва заметила, что ее ввели в гардеробную, где пылал камин, а стены покрывала нежно-розовая материя. Опустившись на табурет, Фелина внезапно увидела себя в бархате и шелках, под руку с маркизом де Анделис. Радость светилась на его лице, отражалась в суровом соколином взоре и предназначалась только ей одной.

Она и не подозревала, что улыбалась камину, пока одна из служанок равномерными движениями расчесывала ей волосы, ускоряя их сушку. Все больше шелковистых, отливающих золотом прядей появлялось среди прежнего цвета волос, основанного на многолетней грязи.

Другая служанка вместе с мадам Бертой копалась в сундуке с одеждой, причем экономка отбрасывала одно платье за другим. Наконец, она удовлетворенно распрямилась, подперев ладонью усталую спину.

– Желтое бархатное с серебряным шитьем и к нему все остальное! Побыстрей! – скомандовала она.

Служанка беспрекословно исполнила приказ. Ей и самой казалось любопытным взглянуть на результат многочасового труда.

В то время как день уже склонялся к вечеру, а Мов Вернон обрела последний покой в фамильном склепе владельцев Анделис, Фелина застыла перед зеркалом, в котором отражалась эффектная дама в элегантном платье. Она не понимала, что там такое.