Серебряные трубы - [14]
Председатель комиссии, генерал-лейтенант, открывает заседание.
Колодки многочисленных боевых наград на груди свидетельствуют о его боевом пути.
В зале много офицеров, ученых. Рядом с ними сидят рабочие и инженеры, артисты и художники, служащие и писатели — любители, я бы сказал, ревнители, истории родной страны.
Несколько рядов кресел занимают школьники старших классов. Среди них выделяются своей формой воспитанники Суворовского училища.
Это всё члены школьных исторических кружков — почитатели великого полководца. Они не впервые на заседании суворовской комиссии Дома ученых и с большим старанием выводят свои фамилии в регистрационном листе.
Сегодня ответственный день. Я подвожу итоги своего труда за много лет и отчитываюсь в работе перед учеными, военными историками и всеми, кто любит Суворова.
Рассказ о поисках шпаги я иллюстрирую показом найденных вещей.
Вот в моих руках старый тульский пистолет.
Я рассказываю его историю. Вслед за пистолетом по рядам кресел из рук в руки медленно переходит квадратный лоскут полкового знамени Суворова.
С огромным интересом смотрят на него участники заседания.
Палаш Петра Великого вызывает бурю восторгов. Ряды, занимаемые школьниками, волнуются. Каждому из юных историков хочется подержать в своих руках палаш, которым «арап Петра Великого» благословил на воинский труд Суворова.
Последние фразы своего сообщения я говорю, держа в руках шпагу.
— Вот она — боевая шпага Суворова. Ее тридцать с лишним лет не могли отыскать. Теперь она войдет в собрание личных вещей полководца и найдет свое почетное место в Суворовском музее.
Мое сообщение закончено.
Сыплются десятки вопросов, и я не успеваю давать объяснения.
С кресла поднимается лейтенант и просит слова. Я внимательно вглядываюсь в его лицо.
Передо мной знакомый нам старшина. Это он года три назад со взводом солдат помогал мне вычерпывать воду из пруда.
— Разрешите мне, товарищи, — сказал он, — приветствовать суворовскую комиссию Дома ученых и поздравить ее с ценной находкой. Командование и личный состав моей воинской части поручили мне принести сердечную благодарность всем тем, кто не останавливался перед трудностями и нашел шпагу прославленного полководца.
Слова лейтенанта потонули в шумных аплодисментах участников заседания. Выждав немного, он продолжал:
— На долю нашего полка выпала честь принять участие в поисках шпаги Суворова. Правда, мы не нашли ее. Но мы горды тем, что разделили этот труд со многими советскими людьми. Мы всегда верили, что шпага будет найдена.
Вслед за лейтенантом выступил юный воспитанник Суворовского училища. Краснея и путаясь в словах от смущения, он спросил, когда откроют Суворовский музей и будет ли там шпага Суворова, чтобы суворовцы могли ее осмотреть.
Заседание суворовской комиссии закончилось.
Я еще раз убедился: мой труд не был трудом одиночки.
Шпагу замечательного русского полководца разыскивало много людей.
Любя величественный образ Суворова, они с увлечением отдавали этому делу свое время.
СЕРЕБРЯНЫЕ ТРУБЫ
Как-то мне понадобилось выехать в небольшой городок неподалеку от Ленинграда. Начальник музея поручил мне осмотреть находившееся там историческое здание.
Приехав на вокзал, я узнал, что поезд только что ушел, а следующий пойдет минут через сорок.
Досадуя на себя за опоздание, я быстро прошелся по длинному перрону, а потом, успокоившись, сел на скамью под вокзальным навесом и развернул газету.
Вскоре рядом со мной сел молодой офицер.
Меня привлекло его открытое лицо с умными серыми глазами.
Мы разговорились, и я узнал, что он едет в одном со мной направлении.
Лейтенант Павлов, как назвал себя мой новый знакомый, впервые надел офицерскую форму и сиял ярче солнца. Улыбка не сходила с его лица.
Он на днях окончил военное училище, был произведен в лейтенанты и собирался навестить своих родных перед отправлением в часть.
У него в руках я увидел книгу. На обложке выделялась крупная надпись: «Суворов». В книге рассказывалось об итальянском походе полководца.
Юноша оказался большим почитателем Суворова.
— Наш преподаватель военной истории, — сказал мне с волнением молодой офицер, — настоящий поэт. Лекции о Суворове он читал так, словно пел гимн русскому оружию. Да и как не любить нам этого чудо-богатыря русской армии! Держать в руках оружие пятьдесят лет! Командовать дивизиями, корпусами, армиями — и не проиграть ни одного сражения, ни одной битвы! «Я баталий не проигрывал», — говорил Суворов о себе. И это верно. Ни одного проигранного сражения!..
Я слушал горячие слова лейтенанта. Очевидно, он находился под впечатлением книги о Суворове и нуждался в том, чтобы высказаться.
Перелистывая книгу, лейтенант продолжал:
— Его жизнь, его подвиги— это образец служения Родине. О нем нельзя вспоминать без волнения. «Докажи на деле, что ты русский», — говорил он своим солдатам, и те понимали его.
На перрон вокзала вошла небольшая воинская команда, вероятно, почетный караул для встречи или проводов кого-либо из гостей.
Впереди шли два горниста, в руках у них сверкали на солнце серебряные трубы.
Лейтенант Павлов встал и взглядом военного проводил проходивших мимо солдат.
