Серебряные крылья - [13]
Бирюлин проследил за могучим разбегом машины, сел на газик и укатил на командно-диспетчерский пункт. Тридцать минут он, не проронив ни слова, сидел рядом со своим заместителем по летной части майором Аржановым, который руководил полетами. Когда наконец самолет приземлился, с плеч его точно гора свалилась.
Бирюлин первым встретил довольного, улыбающегося генерала, первым и поздравил его с удачным полетом.
— Спасибо, — тот пожал худую жилистую руку командира полка. — Грядунов, когда подготовите машину к повторному вылету?
— Минут через сорок, товарищ генерал.
— А раньше нельзя?
— Дело новое, торопливости не терпит.
— Ну, хорошо. — Генерал взял Бирюлина под руку и повел прочь от самолета. — Посидим, Владимир Иванович.
Они сидели на ломкой, порыжевшей, как кожанка генерала, траве, вдыхали ее осенний горьковатый запах, задушевно беседовали.
— «Ласточка», скажу по совести, просто замечательна! — говорил Барвинский. — Веришь или нет, я почему-то считал ее дубоватой машиной. Уж очень велика она для истребителя. Ведь мы привыкли, чтоб машина была как игрушка. Помнишь И-16, Як-3? Легкие, аккуратные ястребки. Или МиГ-17. А тут такая коломбина… Грусть даже взяла. А полетел — сразу понял: ошибся. Эта машина с будущим. Надо только как можно быстрее оседлать ее. Скажи, переживал, когда выпускал меня?
— Что вы, товарищ генерал! Нисколько!
— Сознайся, сознайся, Владимир Иванович.
— Было, — улыбнулся Бирюлин. — Хоть вы и многоопытный летчик, но все-таки генерал. А генерала ведь не заставишь штудировать матчасть. А ну как упустили какую-нибудь мелочь! Контролировать ведь некому.
— Ошибаешься, дорогой. Меня есть кому контролировать, — он постучал себя кулаком по груди, — совесть! Знаешь, что мне сказал недавно твой Грядунов? «На таком самолете летать, не зная его конструкции, все равно что ходить по краю пропасти с завязанными глазами». Эти слова крупными буквами нужно написать в техническом классе. Сколько летчиков уже вылетало?
— Две эскадрильи. Третью пока придерживаем.
Барвинский сорвал тонкую былинку, задумчиво пожевал ее.
— А если мы разбавим третью вылетевшими?
— Простокваша получится.
— Смотри, — пожал плечами генерал. — Без ступенек, конечно, не обойтись, но ты, командир полка, особо не увлекайся этими самыми ступеньками: насадишь дух иждивенчества — потом не выкорчуешь. За месяц программу одолеешь?
Бирюлин обвел глазами синее небо с тонкой пряжей перистых облаков, огромный бурливый аэродром, ракетообразные самолеты, урчащие тягачи, серые фигурки людей, суетившихся у самолетов, и глуховато промолвил:
— «Ласточек» маловато.
— Недельки через две еще столько же получишь с завода.
— Кто перегонять будет?
— Своими силами.
— Понятно, — вздохнул Бирюлин.
Генерал подозрительно покосился на него:
— Что понятно?
— Еще пару недель минусовать. На трассу ведь молодых не пошлешь.
— Выкрутишься, на то ты и командир полка, — грубовато-дружески хлопнул Барвинский его по плечу. Потом, взглянув на часы, поднялся. — Сорок минут истекло.
На этот раз Бирюлин на командный пункт не поехал. Он прилег на траве против посадочных знаков и стал наблюдать, как садились самолеты. Садились они по-разному. Одни как бы подкрадывались к бетонке, высоко задрав нос и осторожно «нащупывая» землю — получалась посадка плавная, классическая. Таких было немного: опыта еще маловато. Другие подвешивались почти на метр от земли и оттуда неуклюже «сыпались» вниз, ударялись так, что из-под колес вылетал дымок. Третьи подходили к земле низко и с малым углом снижения — ясно, «скоростники» недобирают ручку. Правду говорят: сто посадок посмотреть — все равно что самому одну сделать. Ошибки каждого летчика отчетливо были видны командиру полка; при разборе полетов надо будет подробнее остановиться на методике выполнения посадки.
Денек выдался удачный, безоблачный. Летали только «ласточки»; «миги» стояли зачехленные. Третья эскадрилья усиленно занималась теорией в учебной базе, в самом конце аэродрома. Командование требовало, чтобы все летчики овладели новой техникой. Но Бирюлин воспринял такое указание в штыки и сумел доказать, что переучивание сразу всего летного состава полка нецелесообразно. Самолетов пока недостаточно, опыт обслуживания невелик, неизбежны, естественно, отказы и простои. Так родилась идея ступенек…
Размышляя, Бирюлин молча наблюдал за посадками. Правда, в отличие от «мигов» «ласточки», как прозвали летчики сверхзвуковые истребители-бомбардировщики, приземлялись все-таки не так красиво — тяжеловато. Лишь самолет генерала мягко коснулся колесами бетонки и с резким свистящим шумом проскользил мимо. Бирюлин привстал, провожая его взглядом. Однако пора бы и парашютик выпускать: пол-аэродрома пронесся.
«Ну, выпускай же, выпускай! А, ч-черт, поздно! Выключай движок!»
По ограничительным фонарям позади самолета Бирюлин понял: «ласточка» выскочила за пределы полосы и катится по грунту. Да, так и есть; поднялась пыль.
— Аварийный тягач! Немедленно! — крикнул полковник и бросился к своей машине.
Третья эскадрилья после утомительных занятий по электрооборудованию была на перерыве. Не умолкала буря страстей, поднятая еще в классе. Пуще всех кипятился экспансивный Зацепа. Его маленький вздернутый нос даже побелел от волнения.
КомпиляцияСодержание:СЕРДЦЕ ПОМНИТ (повесть)ПЛЕВЕЛЫ ЗЛА (повесть)КЛЮЧИ ОТ НЕБА (повесть)ГОРЬКИЙ ХЛЕБ ИСТИНЫ (драма)ЖИЗНЬ, А НЕ СЛУЖБА (рассказ)ЛЕНА (рассказ)ПОЛЕ ИСКАНИЙ (очерк)НАЧАЛО ОДНОГО НАЧАЛА(из творческой лаборатории)СТРАНИЦЫ БИОГРАФИИПУБЛИЦИСТИЧЕСКИЕ СТАТЬИ:Заметки об историзмеСердце солдатаВеличие землиЛюбовь моя и боль мояРазум сновал серебряную нить, а сердце — золотуюТема избирает писателяРазмышления над письмамиЕще слово к читателямКузнецы высокого духаВ то грозное летоПеред лицом времениСамое главное.
Елизар Мальцев — известный советский писатель. Книги его посвящены жизни послевоенной советской деревни. В 1949 году его роману «От всего сердца» была присуждена Государственная премия СССР.В романе «Войди в каждый дом» Е. Мальцев продолжает разработку деревенской темы. В центре произведения современные методы руководства колхозом. Автор поднимает значительные общественно-политические и нравственные проблемы.Роман «Войди в каждый дом» неоднократно переиздавался и получил признание широкого читателя.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».