Серебряная игла - [5]
«Ты бы, — говорил я ему, — чем скалиться, поучил бы разок, супругу-то. А то ведь смотреть стыдно…» — «Ничего, говорит, Михалыч! Что сделаешь? У Надюши болезнь нервная, что ж я ее зазря сердить буду. Да и потом, она ведь так, забавляется. Ничего серьезного, дед…»
«Ну-ну, думаю, рассказывай мне! Если ты спишь, как убитый, то меня, старика, сон не берет. Как и супружницу твою. Встречал я ее с разными людьми да у тихих мест. Нуц да ладно. Мужу на роду написано ничего не знать».
— Знать-то я все знал, но вот зла на Надежду никогда не держал. Хорошая девка. Аккуратная, хозяйственная. Вот только что меня заботило: приметил я как-то, что у нее двойно зуб…
— Двойной зуб?
— Ну да.
— Я тоже видел, — вспомнил я.
— Так ты ее знаешь?
Я объяснил старику причины, приведшие меня сюда, и показал письмо. Выслушав меня, Михалыч долго молчал. Я уже подумал, что он уснул. Тихо было в доме. И тихо на дворе. Там стояла непроглядная темнота, — казалось, окно залито черной тушью. Неожиданно я услышал, то ли наяву, то ли пригрезившийся мне от усталости, какой-то знакомый голос, звавший меня:
— Саша… Саша…
Мне стало немного не по себе; тут же почудилось, что на меня откуда-то глядят, словно из темноты окна. Но я, напрягая взор, не мог нигде разглядеть живого взгляда. Откуда глядят? Кто?.. Я уже хотел разбудить Михалыча, но тут он поднял голову и спросил:
— Когда письмо получил?
— Что?.. ах, вот вы о чем. Я же говорю: сегодня утром.
— Ну тогда, я тебе скажу, и почта же у вас…
— А что?
— А то, что никак не позднее, чем две недели назад, Пашка его мог написать.
Я взял у Михалыча письмо и принялся рассматривать штемпель. И как я утром не догадался это сделать? (Хотя зачем мне это могло понадобиться?..) Верно, письмо было отправлено шестнадцать дней назад.
— Ничего не понимаю.
— Вот я тебе и объясняю. Тем более, раз уж ты с ними знаком. Что ты о них вообще знаешь?
— Кроме того, что уже сказал, ничего.
— Я так и думал. Ладно. На чем я остановился?
— Не помню… хотя, кажется, на двойном зубе у…
— Да. Так вот. Не знаю, что ваша медицина говорит, но в наше время считалось верной приметой, если двойные зубы, или там волчья шерсть на загривке, или хвостик, либо еще что, — означает, что такой человек от нечистой силы рожден. Почему я на Надежду никогда не серчал: девка хорошая, а если что дурное делала, то ведь не такое дурное, как по природе ей положено: лучше, значит, природы своей была. Но природа все равно должна была проявиться…
И вот, недели три тому, померла она…
— Умерла? — переспросил я, не веря своим ушам.
— Да. Павел говорил, от нервов. Но я думаю, не нашего ума это дело. И вот, значит, скончалась. Пашка чуть не чокнулся: сильно ее любил. Ну. Скончалась и скончалась. Родня к ней никакая не приехала, обмыли добрые люди, положили на стол.
И вот, помню, под вечер пришел я туда. Павла утешить хотел. Да не застал, куда-то он отлучился. Ну, вошел я в дом, а она на столе лежит. И такая милая, показалось, и так мне ее жалко стало! Нагнулся и поцеловал ее в лоб, да и перекрестил. А как только перекрестил, лицо у нее дернулось, да как крикнет она мертвым голосом! Я стар, много чего видел, но там же, на месте, чуть не хлопнулся в обморок. Однако устоял все же, выскочил из дому. А тут Павел идет.
— Здравствуй, — говорит, — Михалыч. Куда идешь?
— Да вот к тебе заходил. И ты уж, Павел, не прогневайся, а разговор к тебе есть. Но только сейчас не скажу ничего. Войди в дом и на Надежду посмотри. А потом, коли будет нужда, скажу…
Выскочил он весь белый.
— Почему у нее такое лицо?..
Я ему все по порядку и доложил. Не поверил, конечно. Тогда мы вместе пошли, и я ее опять перекрестил. Тут уж не поверить было нельзя. Павел оказался послабее меня, тут же и улегся на полу. Нашел я нашатырь, кое-как откачал его.
— И что же теперь, Михалыч? — спросил он, как отдышался.
— Я так думаю, — говорю ему, — что не надо ее на ночь оставлять. Нужно сейчас же схоронить. Ты, Павел, человек современный, ни во что не веришь, а у меня закалка другая. У меня дед был первый специалист в селе: нечисть разную заговаривать. Так вот, послушай меня: чтоб худого не случилось, зарыть ее надо, супругу-то, а в могилу — осиновый кол забить. У меня есть. Дома сегодня лучше не ночуй, иди ко мне. А назавтра отправляйся в церковь… ты крещеный?..
— Не знаю…
— Тьфу. Ну, все равно отправляйся. Исповедайся во всем и исполни то, что тебе назначат. Вот мой совет.
И — каюсь — не настоял на своем. Только и смог уговорить Павла, чтоб схоронить ее теперь же. Кладбища здесь нет, отнесли к реке, нашли место поглуше, да и зарыли. И все. Про кол же Пашка и слышать не хотел.
— И сам, — говорит, — не сделаю, и тебе не дам. Что за бред!..
— Смотри, — отвечаю, Павел, много бед может выйти. Но он ни в какую. Ладно, хоть уговорил его я у меня переночевать. И переночевали. А наутро он мне и говорит:
— Снилось мне, что лежу я на твоей, Михалыч, кровати, а на меня Надя в окно смотрит. И пальцем манит. А я и хочу подойти, да и боюсь: чувствую, не с добром зовет. А зачем — не знаю. Так я и не решился.
— А потом что было? — спрашиваю.
— А потом, кажется, что-то крикнула, только ни слова не понял, и пропала. К чему бы это, Михалыч?..
Одиночная повесть, из которой должны были пригодиться потом несколько предметов…
Главному герою волею злых сил попадает в руки старинный амулет. Этот амулет не только добавляет герою возможностей, но и оказывает на него негативное воздействие, забирая жизненную энергию. Герою удаётся избавиться от амулета, но он и не подозревает, что тем самым попадает в гущу вражды демонических кланов идущую от самого начала времён. Амулет же оказывается зародышем Древнего ужаса, который рвётся в мир. Справится с ним герою помогает тайна его Рода и Наследство предков. В книге так же приведены потрясающие по красоте и лиричности стихи-баллады.
В данный сборник вошли рассказы, написанные в самых разных жанрах. На страницах этой книги вас ждут опасности далёкого космоса, пустыни Марса, улицы пиратского Плимута, встречи с драконами и проявления мистических сил. Одни рассказы наполнены драмой, другие написаны с юмором. Некоторые из представленных работ сам автор считает лучшими в своём творческом багаже.
«На пороге» — научно-фантастическая повесть, рассказывающая о противостоянии человеческой цивилизации и таинственной космической расы, стремящейся превратить Землю в огромный полигон для реализации своих безумных идей. Человечество оказалось на пороге новой эпохи, и судьба всего мира зависит от усилий нескольких пытливых учёных, бьющихся над тайнами внеземных технологий и пытающихся познать предназначение разума. В сборник также вошли рассказы разных лет.
«ВМЭН» — самая первая повесть автора. Задумывавшаяся как своеобразная шутка над жанром «фэнтези», эта повесть неожиданно выросла до размеров эпического полотна с ярким сюжетом, харизматичными героями, захватывающими сражениями и увлекательной битвой умов, происходящей на фоне впечатляющего противостояния магии и науки.
Что ни ночь, то русский народный праздник приходит с волшебницей-матрешкой в этот удивительный дом. Сегодня здесь зима и Святки с волшебными колядками и гаданиями в сопровождении восковой невесты. Завтра Масленица с куклой-стригушкой и скоморохами. Будет ночной гостьей и капелька-купалинка с жемчужными глазками, и другие. Какой ещё круговорот праздников ждет хозяек дома, двух сестричек-сирот Таню и Лизу? Какая тайна кроется в этом доме? И что получат девочки в дар от последней крошки-матрешки?
Карн вспомнил все, а Мидас все понял. Ночь битвы за Арброт, напоенная лязгом гибельной стали и предсмертной агонией оборванных жизней, подарила обоим кровавое откровение. Всеотец поведал им тайну тайн, историю восхождения человеческой расы и краткий миг ее краха, который привел к появлению жестокого и беспощадного мира, имя которому Хельхейм. Туда лежит их путь, туда их ведет сила, которой покоряется даже Левиафан. Сквозь времена и эпохи, навстречу прошлому, которое не изменить… .
Каждый однажды находит свое место в этом мире, каким бы ни было это место. Но из всякого правила бывают исключения, особенно если речь заходит о тех, кто потерялся не только в жизненных целях, но и во времени.