Серебряная игла - [4]
«Ну и нравы у этих людей. Неудивительно, что поселок вымер: честные люди, небось, боятся показываться здесь, а остальные друг друга перебили. Прямо Дикий Запад…»
Я сел на какой-то бугорок и отдышался. Погони слышно не было. Потом решил лечь и устроиться поудобнее, но мне мешала какая-то палка, торчащая из земли по центру бугорка. Я собрался выдернуть ее и уж заодно почистить ею обувь. Палка тянулась туго, и каково же было мое изумление, когда я вытянул из земли прут длиною чуть не в два метра!..
Необъяснимые странности этого дня уже до того замучили меня, что в пору было заплакать. Или скорее завыть. Волки, думаю, и воют затем, чтобы пожаловаться Луне на непостижимость существования. Именно такое состояние было у меня. Я готов был жаловаться воем. Но опять послышались шаги: негодяй, прочесав дорогу к станции, вернулся и искал меня здесь. Шаги были совсем близко. Я вскочил и бросился к камышу, но опоздал. Развернувшись лицом к врагу, я медленно пятился в сторону камышей, а на меня, старательно целясь из древнего ружья, наступал неказистый дедок с красным, как у здорово пьющего человека, лицом. По счастью, руки, видимо, плохо слушались дедка, ему все никак не удавалось хорошо прицелиться. А я, глядя на этого жалкого носителя неминуемой гибели, совершенно неожиданно вспомнил Честертона: «Лук — устаревшее оружие. Тем обидней, если тебя из него убьют». Вот так же обидно было и мне. И обидно, и противно, и злость брала.
— Что, в укрытие свое побежал? — переводя дух, спросил меня дедок.
— Дед, — окончательно рассвирепев, сказал я. — Ты убийца. Но смотри, если промахнешься, я тебе просто горло перегрызу.
— Никому ты ничего больше не перегрызешь, — торжественно заявил дедок. — Ружье заряжено серебряной пулей.
— Что значит «никому больше»? — возмутился я. — Ты что думаешь, я уже много кому перегрыз? Ошибаешься. Я не такая сволочь, как ты. Но тебе вот — перегрызу.
— Не-ет, — помотал головой дедок. — Отгулял ты, хватит. Я вас всех повыведу… — и он опять стал целиться в меня.
— Дед, — взмолился я, — не губи христианскую душу. Грех тебе будет, дед. А?.. — я чуть не плакал. Никогда не думал, что окажусь столь жалок в решительную минуту.
Но дед как будто раздумал в меня стрелять. Он опустил ружье и глядел на меня, и на его кирпичном лице было изображено сомнение.
— «Христианскую душу», говоришь? — наконец вымолвил он. — А ну… перекрестись…
… Мы сидели в хатенке у Михалыча и пили мою водку (Михалыч сходил за ней, приказав мне сидеть где сижу и носу не высовывать наружу). Я был донельзя доволен тем, что меня больше не будут убивать. К тому же появилась возможность разрешить многие недоумения, возникшие у меня сегодня. А Михалыч, несомненно, был рад слушателю.
Однако беседа наша приняла такой оборот, что все сумасшедшие события дня могли бы показаться вполне нормальными по сравнению с тем, что рассказывал старик. На мой первый — в сущности, не самый главный — вопрос (я просто не знал, о чем поговорить с человеком, который только что хотел продырявить мне голову) — почему в поселке нет никого, — Михалыч ответил будничным и простым голосом:
— Упыри их разогнали…
— Какие упыри?!.
— Какие, какие… Знаешь, что такое упыри?
— Ну, знаю…
— Ну и что это?
— Упыри, — нерешительно начал я, — это мертвые. Которые ходят по ночам и кровь пьют у людей. Правильно?
— Правильно, — сварливо подтвердил Михалыч. — Вот такие всех и разогнали.
— Вы хотите сказать… — я запнулся.
— Ну? — так же сварливо вопросил Михалыч.
Я молчал. Что я мог сказать? С самого утра у меня было ощущение, что вокруг совершается какая-то сказка, нелепая и безрадостная. Слова старика как нельзя лучше подходили для такой сказки. — Но ведь я-то не сказочный!.. Да не сошел ли я с ума?
Я быстро перебрал в уме таблицу умножения, потом вспомнил цены на сигареты. Память была в порядке, из чего я заключил, что здоров. Но вот дед… Сначала рвался меня убить… Теперь про упырей заговорил…
«Сидит — вроде нормальный. А вдруг сейчас завоет и кинется?.. Или нет… хуже… А ружье-то он не разрядил…»
— Ты думаешь, я чокнутый?.. — спросил меня Михалыч. Я не нашелся, что ответить.
— Думаешь. Я же вижу. Я вот тебе расскажу. Да благодари Бога, что он тебя перекреститься надоумил. А то всадил бы я в тебя пулю, и за богоугодное дело бы считал…
А дело тут было вот какое. Жили у нас тут молодые, Пашка да жена его, Надежда. Жили постоянно, не так, как остальные. А откуда они взялись, я даже и не скажу. Кажись, институт закончили и приехали сюда. Работать на биостанции. Там, — Михалыч неопределенно махнул рукой куда-то на северо-восток, — биостанция есть. На ней и работали, говорю. А жили тут. Хорошая была семья. Я к ним часто захаживал, знаю их. Тут и летом, считай, больше десятка людей никогда не бывает, а уж зимой — только я да они. Вот и ходил к ним. Они меня водочкой угощали. Хорошие ребята были, точно. Особенно Павел. А вот супруга его, Надежда, — та странная. Тоже девка хорошая, но непонятная. Замужняя жена, а летом — все дачники, какие наберутся, — около их дома. Всем головы крутила. А Пашка только глазами хлопает, да смеется.
Одиночная повесть, из которой должны были пригодиться потом несколько предметов…
Главному герою волею злых сил попадает в руки старинный амулет. Этот амулет не только добавляет герою возможностей, но и оказывает на него негативное воздействие, забирая жизненную энергию. Герою удаётся избавиться от амулета, но он и не подозревает, что тем самым попадает в гущу вражды демонических кланов идущую от самого начала времён. Амулет же оказывается зародышем Древнего ужаса, который рвётся в мир. Справится с ним герою помогает тайна его Рода и Наследство предков. В книге так же приведены потрясающие по красоте и лиричности стихи-баллады.
Волею судьбы Раснодри Солдроу вынужден примерить на себя личину танга, древнего борца с монстрами, презираемого всеми. Он вынужден самостоятельно постигать мастерство своего нового ремесла, ибо тангов уже давно никто не видел. И хоть в их отсутствие все научились бороться с монстрами подручными средствами, необходимости в тангах никто не отменял. Цепь случайностей проводит Раснодри сквозь опасные приключения, заставляет добыть древний магический артефакт, убить могущественного монстра, побывать в потустороннем мире и защитить столицу Давурской Империи от армии оживших мертвецов.
На что способен простой парень с Земли, оказавшись в другом мире, погрязшем в древней, кажущейся нескончаемой войне? Отважится ли он на борьбу ради спасения мироздания или отступит, понимая, что мал и ничтожен в этом огромном мире?
Двенадцать принцесс страдают от таинственного — и абсолютно глупого — проклятия. Любой, кто положит ему конец, получит награду. Ревека — умная, но недостаточно почтительная ученица знахаря, тоже хочет получить вознаграждение. Но её расследования раскрывают глубинные тайны и ставят девочку перед непростым выбором: сможет ли она разрушить заклятие, если опасности подвергается её собственная душа?
Фрэнк сын богатого торговца. Он рожден в мире, который не знает пороха и еще помнит отголоски древней магии. Давно отгремели великие войны, и теперь такие разные разумные расы пытаются жить в мире. Ему унаследовавшему огромное состояние, нет нужды бороться за хлеб, и даже свое место под солнцем. Он молод, многое знает и трезво смотрит на мир. Он уже не верит в чудеса, а старые мудрые маги кажутся ему лишь очередной уловкой власти. Только логика, причинно следственные связи, прибыли и выгода правят миром и стоят выше и холодной гордости эльфов, и доблести рыцарей, и веры кардиналов.
После череды загадочных событий четырнадцатилетний Глеб попадает во Внутренний мир — место, где до сих пор существует магия, а наделенные сверхчеловеческой силой рыцари бороздят просторы королевств. Появление гостя не проходит незамеченным: мальчика принимают за посредника — легендарного посланника, отвечающего за связь между мирами. Со времен последнего посредника минуло более тысячи лет, и Глеб — первый человек, которому удалось попасть во Внутренний мир. И все бы ничего, вот только по преданию, посредник еще и наделен огромной магической силой… Так ли прост главный герой? Проснутся ли в подростке приписываемые ему магические навыки, и что он будет делать, когда окажется втянут в придворные и межгосударственные разборки? В любом случае, нужно торопиться — враги не сидят на месте, а между королевствами бушует беспощадная война, грозящая уничтожить все сущее, и лишь авторитету посредника и его силе по плечу остановить неумолимо надвигающуюся катастрофу.