Серебряная чаша - [184]

— Я надеюсь, ты напишешь много красивых песен, — сказала Девора, протягивая ему руку.

Когда они вернулись в дом, она отвела его в комнату, которую он занимал до отъезда. Она была полна каких-то свертков и пакетов. Указав на них, Девора сказала:

— Тебе нужна новая одежда, — она серьезно покачала головой. — Первейшей обязанностью жены является следить за тем, чтобы ее муж не выглядел, как последний нищий у городских ворот! Я буду строго соблюдать это правило.

Некоторое время они серьезно смотрели друг на друга.

— Тебя ждет много работы. Ты еще не закончил чашу… Примешься за дело сегодня же вечером?

— Действительно, мне еще многое надо сделать и до конца работы еще далеко, но…

Девора подошла ближе и улыбнулась. Она видела, что ей не понадобится ни одно из тех ухищрений, которым ее пытались научить Антония и ее служанки. В них просто не было необходимости, как и в напитке Цирцеи.

— Помнишь, — спросил он, — тот день, когда мы начали любить друг друга?

Она несколько раз кивнула.

— Когда за нами гнались римские солдаты. Было слышно, как они топают позади нас, как гремят их латы. И крики фанатиков. И все же они не поймали нас.

И она бросилась бежать по комнате. Василий пытался догнать ее. Но если тогда, на холмах Иерусалима, он еле поспевал за ней, то теперь догнал без труда.

Он поднял девушку на руки и закружился с ней.

— Неужели ты думаешь, что я позволю тебе убежать от меня? — спросил он.

— Нет, я так не думаю, — ответила она, зарываясь лицом в плечо Василия. — Но у меня и нет никакого желания убежать от тебя. Никакого…

Оказавшись у двери комнаты своей жены, Василий на мгновение остановился, а затем решительно перешагнул через порог.

2

Когда он проснулся, то первое, что он услышал, были шаги Деворы. Она ходила по комнате, и это было очень странно, потому что обычно она вставала гораздо позже. «Наверное, мне не надо сейчас заходить к ней, — подумал он. — Но мне так хочется увидеть ее, что я не в силах ждать».

И он вошел. Девора расчесывала свои прекрасные волосы. На ней была еще надета ночная сорочка. Ее очаровательные плечи и руки были обнажены. Она была более чем прекрасна. Молодой человек был не в силах оторвать от нее глаз. Молодая, хрупкая и такая желанная… Сердце Василия переполняли любовь и восхищение. Он замер на пороге.

— Наверное, мне не надо было входить, — проговорил он наконец. — Ты не сердишься?

Она опустила руку и улыбнулась ему.

— Ты мой муж, и я люблю тебя. Почему же я должна сердиться?

Тогда он подошел к ней, обнял и поцеловал.

— Я никогда не знал, что самое приятное — это целовать жену, когда у нее вот такие влажные щеки, — прошептал он.

— Мне так хотелось спать, что я очень долго умывалась и терла щеки. Нужно было прогнать сон. Ты же знаешь, что я не люблю вставать рано. Но сегодня утром я поняла, что будет прекрасный день и не стоит терять ни секунды.

И действительно: день начинался чудесно. Василий достал инструменты и расположился за рабочим столом. Девора была готова к этому и все же попыталась отговорить его. Она хотела, чтобы он отложил еще на ненадолго свою работу.

— Я так надеялась, что мы проведем этот день в садах. Вдвоем. И ты сможешь полностью отдохнуть… Прийти в себя после всего, что пережил, после утомительной дороги. А потом ты бы принялся за работу. Скажи, разве так не было бы лучше?

Василий грустно покачал головой.

— Я и так потерял много времени при дворе Нерона. И эта обратная дорога… Я думал, ей не будет конца. А сейчас у меня такое ощущение, что если я потеряю еще хотя бы минуту, то буду строго наказан за легкомыслие и уже никогда не смогу закончить свою работу над чашей.

Девора внимательно посмотрела на него.

— Я больше не буду беспокоить тебя, — пообещала она.

И нее же ей пришлось побеспокоить его немного позже. Она осторожно вошла в комнату и, глядя на его склоненную над столом спину, сказала:

— Двое друзей хотят видеть тебя. Элидад и Ирия.

Он тут же повернулся.

— Эти два силача? Что-нибудь случилось? Нам снова необходима охрана?

— Ты знаешь, что Миджамин выпущен на свободу? Лука считает, что… что теперь неприятности не заставят себя ждать. Вчера, в день твоего приезда, он унес чашу из дома. Он даже не сказал, куда ее спрятал! Фанатики уже обыскали дома всех христиан в Антиохии, но так и не смогли ее найти. Весь вчерашний день и всю ночь они ходили от дома к дому. Перепугали людей, перевернули все вверх дном…

— Наверное они не так глупы и прекрасно понимают, что ее принесут в наш дом — ведь должен же я ее закончить.

— Лука уверен, что Миджамин так и считает. Он просто захочет подождать до тех пор, пока работа не будет закончена. — Тут она перевела тему разговора на двух охранников. — Эти двое — очень милые ребята. Тихие и скромные. Но если бы ты видел их узелки с вещами! Они почти раздеты! У них ничего нет! Мне стало так жалко их, что…

Василий отложил резак.

— Вчера вечером я разговаривал с Ананием. Он и его жена отдали все… Они стары, слабы, но они будут продолжать работать до последнего вздоха. Я слушал его и спрашивал себя, можно ли честно служить Иисусу и оставаться богатым? Можно ли следовать его учению и жить в роскоши?