Серебро и Золото - [3]

– Для посторонних… Например, в школе, куда вы, вероятно, пойдете вместе с господином Людо, он ваш кузен. Его титул и имя я сообщу вам несколько позже.

– Так я пойду в школу? – Елизавета была удивлена, но виду не показала. Тем не менее, это была хорошая новость. От домашнего образования ее начинало уже подташнивать, как героиню одного из прочитанных ею романов – от беременности.

– Скорее всего, – без тени улыбки сообщила старая баронесса. – Но у нас еще будет время обсудить все детали.

– Я понимаю.

– Тогда, второе. – Баронесса никаких эмоций не выказывала, но думала, наверняка, совсем не о том, о чем говорила. – По своему статусу господин Людо стоит выше вас.

– Насколько выше? – подняла бровь Елизавета.

– Значительно.

– Мне следует обращаться к нему, говоря, "ваша светлость"? – прямо спросила Елизавета.

– Нет, – коротко ответила баронесса. – И это третье, о чем я должна вам сообщить. Собственного супруга "его светлостью" не называют. Это скорее мне следовало бы изменить ваше титулование, графиня, но я не буду этого делать из соображений безопасности.

– Супруг… – повторила за баронессой Елизавета, впервые за время разговора, дав слабину. – Что вы имеете в виду, ваше сиятельство?

– То, что вы были обручены с господиномЛюдо при вашем рождении и обвенчаны полугодом позже. Разумеется, вы этого не помните, но факт совершения над вами брачного таинства бесспорен.

– Тогда, мы должны спать в одной постели! – надменно вскинула подбородок девочка.

– Как вам будет угодно, графиня, – кивнула баронесса. – Вам уже тринадцать, и по старому праву вы совершеннолетняя.

– Я кто? – опешила от неожиданности Елизавета.

– Вы совершеннолетняя, – повторила баронесса. – Если не в глазах властей, то в моих собственных – наверняка.

– И что это значит? – все-таки есть новости, которые следует переживать не только в определенном порядке, но и не слишком торопясь. Медленно, со вкусом, смакуя некоторые наиболее "сочные" их следствия.

– С этого момента, ваше сиятельство, я перестаю быть вашей воспитательницей, и мое опекунство приобретает максимально формальный характер: власти все равно еще три года не позволят вам совершать самостоятельно банковские операции или сделки по купле-продаже недвижимости.

Своего таинственного мужа Елизавета нашла в биллиардной. Он стоял около бара, рассматривая выставленные в ряд бутылки, и девочка вдруг вспомнила запахи, сопровождавшие этого мальчика в ее "грезах". Но, судя по всему, интерес "гостя" к коньякам и водкам оставался пока исключительно академическим.

– Обед подадут ровно в семь, – сказала она, пронаблюдав несколько секунд за Людо. Сейчас он снял, наконец, свой странный шотландский плед и остался в простой белой рубашке – не самого лучшего качества – и сером шерстяном жилете деревенской вязки.

– Благодарю вас, – ответил он, обернувшись к Елизавете. – Сейчас уже почти шесть, значит, ждать осталось недолго. – Он улыбнулся, и девочка неожиданно подумала, что у него хорошая улыбка, но ее беспокоило, что реакции "ее супруга и господина" совершенно не просчитываются. Никаких предвестников улыбки, скажем, не было и в помине. Вернее, их не "увидела" она.

– Если вы голодны, я могла бы распорядиться…

На самом деле она еще никогда в жизни ничем и никем не распоряжалась. Но если уж она самым неожиданным образом в один день стала и совершеннолетней, и замужней дамой, не грех было и попробовать.

– Не стоит, – теперь он повернулся к ней лицом и откровенно рассматривал. Елизавете даже показалось, что он видит и то, что скрывает ее длинное глухое платье. От такого предположения она чуть было не смутилась и не начала краснеть, но вовремя взяла себя в руки и ответила Людо не менее "пристальным" взглядом. В конце концов, она достаточно изучила анатомию и физиологию человека, чтобы точно знать, что спрятано у него в штанах.

– Это правда? – спросила она.

– Да, – серьезно кивнул мальчик и, уловив тень смятения, промелькнувшую на лице Елизаветы, добавил:

– Вы ведь спросили о том, действительно ли мы являемся мужем и женой?

– Да, – не стала спорить Елизавета.

– Это правда, – подтвердил он, и, хотя остался, все так же спокойно стоять перед ней, девочке показалось, что сначала Людо предполагал развести руками. Предполагал, но не сделал, и если она не ошиблась, приписав ему не имевшее места намерение, то это была первая удачная "догадка" на счет ее собственного супруга.

– Тогда… – но, как оказалось, произнести вслух то, что уже прозвучало в разговоре со старой баронессой, Елизавета не смогла. Не повернулся язык. Однако Людо по всей видимости в разъяснениях не нуждался.

– Для меня это высокая честь, – с самым серьезным видом произнес он, глядя ей прямо в глаза. – Но вполне ли вы отдаете себе отчет в последствиях такого шага?

А глаза у ее мужа были синие, и от его прямого взгляда мороз пробегал по позвоночнику. Чувство это ей было совершенно незнакомо, но скорее понравилось, чем вызвало реакцию отторжения.

– У меня еще нет… – она сделала над собой невероятное усилие и, моментально перебрав в уме множество словесных выражений, выбрала, возможно, и не лучшее, но зато достаточно циничное, – кровотечений. И я вряд ли смогу сейчас же от вас понести.