Хотелось бежать, но спешить не следовало. Елизавета не могла себе позволить потерять и самой малой доли из тщательно выпестованного, взращенного и лелеемого чувства собственного достоинства. И дело отнюдь не в старой баронессе, а в посетителях, ради которых ее, Елизавету, наверняка, и пригласили сойти вниз. Однако в глазах этих совершенно незнакомых ей людей никакой особой репутации у графини Скулнскорх не было и в помине. Отсюда и проистекала необходимость соблюдать дистанцию. А этикет для того и придуман умными людьми, чтобы всех расставить по росту, ведь так?
Нарочито медленно она прогулялась по анфиладе комнат третьего – "графского" – этажа и, великолепно зная лабиринт, в котором обитала всю свою сознательную жизнь, уже через пять минут вышла к парадной лестнице. Лестница ниспадала в просторный приемный зал изящным мраморным каскадом, но здесь было темновато сейчас, а потому гости, поднявшие глаза навстречу шелесту ее платья, не могли по достоинству оценить то замечательное зрелище, которое она им – так и быть – подарила. Разве можно рассмотреть в этой унылой будничной полумгле, какими оттенками – от орудийной бронзы до меда, смешанного с гранатовым соком – переливаются ее волосы, или как играют в ушах огромные, подобранные в цвет глаз, золотистые топазы? Нельзя. А жаль, потому что даже ее "простенькое" домашнее платье многое могло бы сказать опытному взгляду.
– Ваше сиятельство, – поклонился старик и, обернувшись к баронессе, попросил:
– Представьте нас, Жозефина.
"Жозефина?!" – не без удивления отметила девочка.
– Графиня, – сдержано улыбнулась старая баронесса, – позвольте представить вам господина Вольдемара…
"Что значит, Вольдемара? А титул? Ведь должен же быть у него титул!"
– Примите мое нижайшее почтение, ваше сиятельство! – проскрипел старик, сгибаясь в поясном поклоне.
– … и господина Людо.
Мальчик, внимательно рассматривавший Елизавету с самого момента ее появления, неожиданно улыбнулся и несколько резковато, но при этом весьма впечатляюще склонил голову в полупоклоне, коротко и недвусмысленно, показав девочке, кто здесь кто. И хотя имя, названное баронессой, вполне подошло бы и паршивой собачонке, Елизавета не сомневалась, если когда-нибудь ей доверят тайну, подразумевавшуюся всем ходом событий, ей, божьей милостью правящей графине Скулнскорх, придется называть этого Людо на "вы" и не иначе как "вашей светлостью".
"Принц крови?" – но она никак не могла угадать, к какой из трех дюжин известных династий мог относиться этот мальчик.
"Что за черт!" – иногда Елизавета позволяла себе весьма крепкие выражения, правда только мысленно.
– Разрешите откланяться! – сказал между тем чопорный старик и, ничего более не добавив, пошел прочь. Однако мальчика это, по всей видимости, никак не касалось. Он проводил черную сутулую фигуру равнодушным взглядом и повернулся к баронессе.
– Ваше сиятельство, – сказал он, чуть обозначив поклон, – я хотел бы принять с дороги ванну и перекусить. Мы с господином Вольдемаром ничего не ели со вчерашнего дня.
Голос у него был красивый, интонация сдержанная, и за каждым словом угадывалась некая опасная глубина, куда очень хотелось заглянуть.
– Разумеется, господин Людо, – баронесса кивнула одному из лакеев, терпеливо изображающих бессловесные статуи на границе собравшегося вдоль стен сумрака. – Проводите нашего гостя на третий этаж, приготовьте ванну и распорядитесь, чтобы обед был сервирован на три персоны.
"Гость? На третий этаж?!" – удивилась Лиза.
– Будет исполнено, – бесстрастно поклонился слуга. – Господин! – но то, как он поклонился мальчику, и с какой интонацией произнес самое простое из возможных титулований, сказало девочке больше, чем все остальные озвученные или нет намеки на его происхождение. Ведь слуги не ошибаются, не так ли?
"Наследник престола? Какого? И что за обстоятельства привели его в наш дом?"
Строго говоря, называть "замок" баронессы Икьхгорн "своим домом" было неправильно. Даже мысленно. Но поскольку никакого другого дома у Елизаветы пока не случилось, приходилось условно считать его своим.
– Ваше сиятельство! – кому из двух женщин – старой или юной – предназначался полупоклон, сказать было сложно.
"Любопытно… – отметила Елизавета, провожая взглядом идущего вслед за лакеем мальчика. – Он что, влюбился в меня что ли? Вот так, с первого взгляда?"
О чем-то подобном она как раз недавно читала в "книге для взрослых", ведь до того, чтобы контролировать библиотеку, баронесса еще не додумалась. Или, может быть, ей было попросту все равно, что читает или не читает ее воспитанница?
– Ваше сиятельство! – баронесса смотрела на Елизавету, и, значит, обращалась тоже к ней. – Две вещи, прежде чем мы расстанемся до обеда. Вернее, три.
– Я слушаю вас, ваше сиятельство, – ровным голосом ответила девочка.
– Первое. Господин Людо останется жить в нашем доме. Я распорядилась приготовить для него "Кедровые покои".
– Вы распорядились? – вопрос был задан без ажитации, но баронесса, естественно, все поняла.
– Да, – кивнула она. – Позвольте мне закончить, и вы все поймете.
– Продолжайте, – согласилась Елизавета.
