Сердцевина яблока: Демифологизированная история The Beatles - [30]

Брайан продолжал искать и находил новые группы. Он собирался значительно расширить аппарат управления, чтобы сконцентрироваться на Beatles и на собственных творческих планах. Вайс говорит, что новые группы требовали от него невозможного: все хотели вмиг стать «суперзвездами».

Планы Эпштейна расширить свою организацию подразумевали Ната Вайса, Роберта Стигвуда (нового второго управляющего) и Сида Бернстайна, который к тому времени был уже самостоятельным менеджером. В апреле 1967 года Брайан созвал всех троих на совещание, которое состоялось в нью-йоркском отеле «Вальдорф-Астория».

«Там я видел его в последний раз, — говорит Бернстайн. — Он предложил мне и Нату Вайсу быть его партнерами в Штатах. Стигвуд и он сам должны были взять на себя лондонскую часть бизнеса. Он сказал, что я должен привлечь Rascals и Blues Project (в то время я был менеджером этих групп), а он привлечет всех своих артистов, кроме Beatles. Он страшно хотел, чтобы я согласился, но я отказался: не видел никакой выгоды для себя, если Beatles не будет в “общем котле”. Правда, Bee Gees и Cream уже тогда работали на Nems, но они еще не достигли вершин своей популярности. Силла Блэк тоже еще не взлетела. После совещания Брайан повез меня в город на своем лимузине. Я беспокоился за него: он так неважно выглядел. Было ясно, что он очень несчастлив. Когда я спросил его об этом, он ответил: “Просто мне нездоровится”».

В этот же день перед беседой с диджеем Мюрреем Кеем Эпштейн принял большую дозу секонала. Это, однако, не помешало ему оставаться в здравом уме и сделать ряд удивительно точных прогнозов насчет следующей крупной звезды рока.

«Когда Джими Хендрикс приедет к вам (в США), я уверен, он вам понравится, — заявил Эпштейн. — Джими у нас сейчас фигура номер один. Он долго играл у вас в Гринвич-Виллидж, но никто не обратил на него внимания. “Hey, Joe” — это далеко не все, на что он способен. Он может играть на гитаре зубами, и это не просто трюк — он уникальный гитарист».

Эпштейн высказался также о Monkees, этой третьесортной и фальшивой копии Beatles: «Как менеджер, я не могу не восхищаться тем, как их сфабриковали, но я бы не взялся за такое дело — просто не гожусь для этого».

О Beatles Эпштейн сказал следующее: «Я не стану утверждать, что они никогда больше не будут играть перед публикой, но… посудите сами: можно ли прогрессировать, беспрерывно разъезжая? Нет причин, которые вообще отрезали бы им путь к выступлениям, но не думаю, что они согласятся на старые условия, если захотят снова выступать с концертами. Вообще должен сказать, что Beatles не были так уж хороши на сцене. Есть артисты, которые смотрятся лучше. Просто битлы умели подать себя. Сейчас у них большая работа в студии [как раз тогда записывался “Sgt. Pepper”]. Времени на запись теперь уходит больше, но они сами этого хотят. Они сверхкритично относятся к своей работе. На днях, например, Пол позвонил мне и сказал, что хочет что-то поправить в одном из треков».

Еще несколько месяцев назад Брайан не знал, что делать с прекратившими гастролировать Beatles, и был охвачен отчаянием, а теперь он, кажется, имел вполне определенные идеи. Он сказал диджею, что они собираются снимать фильм, хотя сценарий пока недоработан и еще не найден режиссер. Он имел в виду фильм «Волшебное таинственное путешествие»[47], ставший первой неудачей Beatles. Фильм вышел уже после смерти Эпштейна. Переоценив свои кинематографические способности, Beatles отказались от услуг профессионального режиссера, и в результате у них получился любительский домашний фильм.

Продолжая руководить карьерой Beatles, Эпштейн в последние месяцы жизни позволял им быть более свободными в контактах с внешним миром, от которого он так долго их оберегал. В июле они отправились в Грецию покупать остров. Брайан не одобрял эту идею, но мешать не стал. Он был по-прежнему предан Beatles, хотел защищать и опекать их, поэтому решение дать им свободу далось ему нелегко. В течение многих лет они были в центре всех его забот. В портфеле, который он всегда носил с собой, были их фотографии и та самая телеграмма, которую он им послал в Гамбург, когда добился для них первого контракта.

«Его любимой была фотография Джона, лежащего на спине и пьющего вино прямо из горлышка, — говорит Нат Вайс. — Сейчас говорят, будто битлы собирались отказаться от возобновления контракта с Брайаном, когда истечет его срок. Это чепуха. Он никогда не сомневался, что они останутся с ним. Порой ему бывало трудно с Маккартни, это правда, но в последнее время они очень сдружились».

В июле умер отец Брайана, и он провел несколько недель рядом с убитой горем матерью. Это несчастье дало ему почувствовать, что он кому-то нужен, как это видно из его письма Нату Вайсу:

Нат, дорогой мой друг!

Большое спасибо за телеграмму. Она меня очень утешила. Второго сентября я прилетаю в Нью-Йорк. Я бы приехал раньше, но кончина отца заставила меня удвоить заботу о матери.

Сегодня начинается шива[48], и я чувствую себя как-то странно. Возможно, это отчасти хорошо для меня. Теперь я замечаю, что мать действительно нуждается во мне. И еще я замечаю, что несветский еврейский круг друзей моих родителей и моего брата не такой уж невыносимый. Провинциальный — может быть, но теплый и искренний. Завтра, в понедельник, я еду в Лондон. Вернусь к пятнице. В конце концов, мать не так уж стара (ей 52, а отцу было 63 — думаю, он слишком рано умер), и ей надо начинать новую жизнь. Они преданно любили друг друга. Она ничего не знала, кроме семейной жизни (вышла за него 18-летней девушкой). За ее плечами почти 34 года счастливого замужества (наверное, это очень хорошо). Так что, ты сам понимаешь, я должен сделать все от меня зависящее…